Шрифт:
— Он узнал о нашем проекте. Он не оставил мне выбора, ведь он мог узнать подробности, о Вас…
— Почему ты его не убил? — голос всё ещё дышал гневом, только теперь от него тянуло не бешенством, а смертельным морозом. — Старик о нём знает?
— Пока не знает, — Дмитрий Юрьевич запнулся и вновь зачастил: — я пытался, его схватили и вывезли, но один из гвардейцев предал. Перешёл на его сторону. Теперь они едут в Петербург, а Вы знаете, что я не могу. Там Бесту…
— Ранги, — процедил голос.
— Кирилл первый и ранг, и уровень, а гвардеец второй, уровни…
— На чём едут?
— Точно есть машина, но есть билет на академический поезд через Рязань, — выпалил Дмитрий Юрьевич и, слушая, как с той стороны щёлкает клавиатура, на целую минуту замер в ожидании.
— Скинь фотографии и личные дела, — наконец прозвучал голос графа Огонь-Догоновского. — Почту ты знаешь, и, Дима.
— Да?
— Не подводи меня больше.
Дмитрий Юрьевич ничего не ответил. Не кому было отвечать. Трубку положили, и он просто слушал короткие гудки.
'Чёртов Огонь-Догоновский. Приз ему подавай, — думал Дмитрий Юрьевич, — Это мой приз! Там всё моё!
Кирилл, гнида, всю игру испортил, ну ничего. От Василия Сергеевича не уйдёшь, — Дмитрий Юрьевич хищно оскалился, положил трубку и потянулся к клавиатуре, — от него ещё никто не уходил'.
Глава 4
— Билет потерял, — произнёс я, поднимая взгляд на проводника, — Вот мои документы, проверьте по списку пассажиров.
Протянул паспорт, раскрывая его на нужной странице. Помню, на сайте железной дороги писали о такой возможности попасть на поезд. Якобы билет уже пережиток прошлого.
— Хм, — проводник пробежал глазами по документу, затем достал из кармана лист бумаги со списком пассажиров.
Он изучал список секунд пять. Затем снова хмыкнул, посмотрел на меня и бросил взгляд на перрон. Сначала в одну сторону, потом в другую.
Поезд стоял в Песках целых пять минут. Потому на платформу повалил народ. Пассажиры выскакивали из вагонов. Отходили к краю перрона, где стояли урны. Кучковались около них, и, под присмотром проводников, закуривали.
Хех, люди всегда найдут возможность испортить себе здоровье, несмотря ни на какие запреты. Хорошо ещё рядом с нами никто не дымил. Курильщики находились на приличном отдалении, через множество вагонов в любую сторону: места для курения располагались в начале и в хвосте поезда.
— Хм, — усы проводника встопорщились, в глазах появилась хитринка и он протянул: — Есть такой пассажир, но как я могу быть уверен, что Вы, молодой человек, именно он?
— Так серия и номер паспорта, — начал было я, но он продолжил.
— Да и на поезд сесть Кирилл Орлов должен в Москве, а не в Песках.
Интернет великая вещь. Лучшее изобретение человечества за века моего забвения. Когда я задумывал свою сепарацию от рода, то разведал в нём информацию буквально для каждого своего шага до поступления в академию. В том числе и о железной дороге узнавал.
Нашлись в сети форумы, где подробно объясняли, что в спорах с проводниками не стоит качать права. Им всё равно кто перед ними, аристократ, купец или простолюдин. Они имперские служащие, и находятся под защитой Империи и рода Императора.
Но при этом они оставались людьми. Людьми с небольшой, по сути, зарплатой. И, если, возникала необходимость решить какой-то вопрос, то не нужно решать его в лоб и нахрапом. Есть другой путь. В обход.
— Вы знаете, — улыбнулся я, запуская руку в сумку, — а билет нашёлся.
Очень полезный форум я нашёл. Там, даже, приблизительные расценки указывали на все случаи.
— Вот, — я достал пятирублёвую купюру, половину от стоимости своего места в купе, и, тоже оглянувшись по сторонам, протянул её проводнику.
— Господин Орлов, — мужик спрятал купюру во внутреннем кармане и расплылся в улыбке, от чего лицо его стало напоминать воздушный шарик с волосатой щёткой по центру, — прошу простить мою забывчивость, не узнал вас сразу. Прошу, проходите.
Он склонился в лёгком поклоне и, проведя рукой в сторону дверей, посторонился.
— Давайте я помогу с багажом, — в голосе слышались услужливые нотки, а руки мужика потянулись к моему чемодану, — промаркирую и отнесу в багажный вагон.
— Благодарю, но не стоит, — улыбнулся я, крепче сжимая хват на своих вещах. — Я сентиментален, а этот чемодан мне матушка подарила на совершеннолетие. Дорог, как память, если понимаете.
— Конечно, конечно, — зачастил проводник, — можете взять его в купе, и он снова протянул руку, — я лишь помогу донести.
Он так возбудился, что его лысина вспотела и засверкала на солнце, а глазки забегали из стороны в сторону, но не с целью хитрости, а, как будто, он хотел что-то сказать, но не решался.