Я слышу, как он направляется ко мне. Размашистым шагом, еще раз подтверждая подозрение насчет высокого роста. Однако по полу он ступает легко, почти бесшумно. Так же, как и я, словно бы старается лишний раз не издать ни звука. Судя по походке, вряд ли мой супруг очень мускулистый мужчина. Скорее худощавый и жилистый. Ненамного старше меня, если брать в расчет голос. Я украдкой стараюсь уловить его бледное отражение в оконном стекле, но в комнате для этого уже слишком темно. Я вижу лишь размытую тень, которая движется за моей спиной.

Кресло позади тихо вздыхает под его весом, и волоски на моем затылке встают дыбом. Впервые я настолько остро ощущаю чье-то присутствие. Мне безумно хочется обернуться и проверить, верны ли мои суждения на его счет.

– Итак, о чем вы желали побеседовать? – немного резко спрашивает он.

– Я просто хотела встретиться с вами, вот и все, – объясняю я. – Довольно странно быть замужем и никогда не… общаться с мужем. – Я удерживаюсь от желания произнести «не видеть супруга».

– Мы поженились без всяких разговоров. Что изменилось сейчас?

Трудно сказать, как он относится к данному обстоятельству. Может, этот мужчина надеялся, что я буду умолять о встрече с ним, прежде чем подписать бумаги? Понимает ли он, что мою судьбу решили росчерком пера, которое даже не я держала в руках?

– Нам предстоит провести рядом всю жизнь, – замечаю я. – И я бы предпочла сделать это в приятной обстановке.

– Не вижу ничего приятного.

Очевидно, мой муж не слишком жизнерадостный человек. Я закатываю глаза, радуясь, что сейчас он меня не видит.

– У вас довольно красивый дом и столько денег, что вы можете ни в чем себе не отказывать. И никто не говорит вам, что делать…

– Вы ничего обо мне не знаете, – резко перебивает он.

– Я буду счастлива, если вы дадите мне возможность вас узнать.

– Мне это неинтересно. Я также не хочу знакомиться с вами. Наш брак всего лишь сделка, ничего больше. И мне нужно только выполнить ее условия.

Я прижимаю платье к груди, словно стремясь физически защититься от невидимой раны. Неужели я ждала чего-то другого? На что я вообще надеялась? На историю великой любви? Ха! Той любви, о которой читают в книгах молодые девушки, на самом деле не существует. Я видела «любовь», которая связывала отца и Джойс. Вот она настоящая и, признаться, не слишком-то мной желанная.

Нет, я вовсе не ждала от него любви. Но, наверное, все же надеялась, что хотя бы здесь во мне не будут видеть обузу.

– Справедливо, – тихо произношу я.

– Вы хотите знать что-то еще? Или я удовлетворил ваше любопытство?

– В полной мере.

– Хорошо. Надеюсь, в этом доме у вас не возникнет проблем. Соблюдайте правила, и вы ни в чем не будете нуждаться, пока мы оба ступаем по этому миру смертных. Больше мы с вами никогда не увидимся.

Скрип кресла сообщает, что муж поднялся на ноги. Его шаги постепенно затихают вдали.

Я бы хотела добавить что-нибудь еще или хотя бы четко понять, что мне вообще нужно. Однако мне с детства запрещали испытывать какие-то желания. Лишь указывали, что я могу, а чего нет, и со временем я просто разучилась делать выбор. Утратила с рождения присущее всем людям умение решать самой за себя. Оно увяло и засохло оттого, что им никогда не пользовались.

Даже зная, что он ушел, я сижу на месте почти десять минут, просто глядя на чернеющие за окном деревья. Уже стемнело, и в свете убывающей луны почти невозможно различить их мрачные силуэты на границе леса. Но постепенно меня все сильнее охватывает странное чувство, как будто нечто смотрит на меня в ответ.

Не в силах бороться с беспокойством, я решаю вернуться в свою комнату. Однако, выйдя в коридор, слышу доносящиеся из главного зала шаги. Я медленно поворачиваюсь к ведущей в мое крыло двери. Потом, отбросив здравый смысл, на цыпочках подкрадываюсь к ней и прижимаюсь ухом к деревянной поверхности.

Оттуда доносятся приглушенные голоса, но я не могу разобрать слов. Они кажутся странными, чужими, как будто их произносят на незнакомом языке. Я осторожно приближаюсь к одному из окон, откуда открывается вид на круглую подъездную дорожку. Пусто. Возле дома нет даже кареты, в которой я сюда приехала.

Интересно, кто тогда разговаривает в зале? Здесь живет кто-то еще? Если верить Орену, в доме, кроме нас троих, больше никого нет. А вдруг он солгал? И если да, то почему?

«Соблюдайте правила, и вы ни в чем не будете нуждаться», – пообещал лорд Фенвуд. А Орен четко предупредил, что мне нельзя по ночам покидать свое крыло, даже если что-то услышу. Чем бы лорд ни занимался в столь позднее время, меня это никак не касается.

Ну и ладно. Я не возражаю быть в этом доме скорее приехавшей на длительное время гостьей, чем женой хозяина.