Два месяца спустя

— Думаю, Мисе понравится такая игрушка, — Сэл придирчиво рассматривает результат нашего рукоделия.

Мы почти закончили делать двух мягких зайцев из обрезков ткани и пакли, которые мне отдала фира Кларис. Потратили на это несколько вечеров, но оно того стоило.

— Конечно, понравится, получилось очень красиво, — я как раз дошиваю для зайцев штаны, платье и чепчик.

Это не первый раз, когда мы с Сэлли решаем порадовать детей самодельными игрушками. До этого мы уже сделали гирлянды из льняных звёзд, набили их для объёма паклей и развесили над кроватками к восторгу не только детей, но и самой Ани.

После гирлянды ещё были мягкие мячики, набитые крупой, и деревянные кубики с нарисованными буквами, чтобы приучать детей к грамоте. И мячики, и кубики помогли занять детей, подарив Ани не один спокойный вечер.

— Мэси заслужила подарок, — Сэлли поглаживает длинные заячьи уши. — Да и повод чудесный. День Покаяния — большой праздник!

— Пойдёшь со мной в храм Варрлаты?

— Конечно, госпожа. И Ани с детьми собирается, и муж её пойдёт.

— Хорошо, что праздник они проведут вместе. А мне к полудню нужно вернуться в лавку. Завтра будет много гуляющих, наверняка захотят заглянуть к фире Кларис. Нельзя упускать такую выгоду…

Сэлли осуждающе качает головой, но не произносит ни слова.

Я знаю, о чём она думает. В последнее время я слишком загружаю себя работой. Но работа всегда была моим способом сбегать от реальности.

— Это лето слишком жаркое, — Сэлли, зевая подходит к окну, и толкает раму, чтобы впустить на чердак больше свежего воздуха.

С улицы слышится протяжный вой.

Сэл отскакивает от окна и бледнеет, как призрак.

Задуваю свечу. Поднимаюсь и подхожу к окну. Запираю его и задёргиваю занавеску.

— Не бойся, Сэл, не по наши души, — беру её за руку и в темноте довожу до постели. — Ложись спать и не думай о звере, уж мы-то ему точно не нужны.

Следующим утром нас ждёт традиционный праздничный завтрак, а после трапезы мы вручаем детям подарки.

— Мама, мама! Смотли! — прыгают вокруг нас Мэси и Катур, размахивая ушастыми зайцами.

Муж Ании расплывается в улыбке и это первый раз, когда я вижу его улыбающимся.

— Ну всё-всё, если хотим увидеть наисвятейшего архиепископа Варрлаты и получить его благословение, то нужно прийти на площадь заранее!

Ания оказывается права. Площадь быстро наполняется людьми, которые выстраиваются вокруг храма в два живых кольца, между которыми сохраняется широкий проход. За проходом тщательно следят стражи, которые угрожают ударами плетей каждому, кто посмеет преступить очерченные мелом линии.

Желающих увидеть архиепископа так много, что мы едва пристраиваемся в третьем ряду. И это притом, что до начала праздника ещё остаётся более двух часов.

— А вы слышали вой этой ночью? — за моей спиной раздаются слова, которые тут же подхватывают другие.

— Зверь вышел на охоту за нашими душами!

— Это Боги Варрлаты посылают за грешниками!

— Нас спасёт благословение наисвятейшего архиепископа!

— Я должен был сегодня отправиться на работу, но услышал зверя! Будто сами Боги предупредили меня!

— И меня…

— Я тоже сегодня должна была работать…

— Мы все должны исповедоваться и принесу храму пожертвования!

— Только бы сегодня удалось добыть хоть один глоток наисвятейшей воды!…

Этот шёпот не умолкает всё то время, что мы ожидаем появления архиепископа. Детям быстро наскучивает стоять, и они начинают капризничать.

Чтобы отвлечь их, я разыгрываю басню про трудолюбивого муравья и стрекозу, которая “лето красное пропела и оглянуться не успела”. Только у нас вместо муравья и стрекозы два игрушечных зайца, которых дети не захотели оставлять дома.

— Потому сто нельзя бездельнисять! — делает вывод Катур.

И Мэси вторит ему согласным кивком.

— Смотрите-смотрите! — по толпе разносится возбуждённый гомон, и все вытягивают шеи.

В проходе между толпы появляется фигура в белом, она медленно приближается, являя собой наисвятейшего архиепископа Варрлаты.

Тучный немолодой мужчина одет в сутану из белоснежного шёлка с золотой перевязью. Он важно ступает по белым шелковым подушкам, которые под каждый его шаг раскладывают служки в серых рясах. Архиепископ делает руками пассы, словно поглаживает вокруг себя воздух.

Люди падают ниц.

— Это что такое? — шёпотом спрашиваю Ани. — Зачем эти подушки?

— Что ты?! Это же наисвятейший архиепископ! Его ноги не могут касаться грешной земли! Он настолько свят, что боится даже случайно наступить на жука!