Пытаюсь представить мужа, который публично обвинит свою жену в греховности лишь потому, что она снимет перед ним свою закрытую под самое горло, многослойную сорочку. Ну да… ну да… ага.

И всё же толпа внемлет церковнику. Соглашается. Грозится найти неверных и приволочь прямо храм, дабы придать их грехи гласности, стребовать покаяния и наказания. Ибо другие, увидев это, несомненно задумаются о неправедных мыслях своих…

Я уже собираюсь уйти, но моё внимание привлекает ребёнок лет восьми, который крутится за спинами толпы.

Он потерялся?

Направляюсь к нему, чтобы помочь, но когда оказываюсь рядом, вижу, как тонкая рука мальчишки ныряет в карман богато отделанной накидки немолодой фиры.

Доля секунды уходит, чтобы сообразить, что происходит. Хватаю мальца за запястье и тяну назад, одновременно с этим, меня саму кто-то грубо отталкивает в сторону, а мальчишку хватают и вздёргивают за шкирку.

Нас окружают стражи из патруля.

— Попался! — нависает над ребёнком здоровый бугай в обмундировании городской стражи.

Мальчишка пытается вырваться, но он в заведомо проигрышной позиции.

— Я ничего не делал! Ничего не делал! — испуганно тараторит ребёнок, зыркая на стражников.

Часть толпы оборачивается, заинтересованная шумом нашего представления.

— Уважаемая фира, — стражник обращается к женщине, чей карман был целью воришки. — Проверьте, не пропало ли у вас чего?

Женщина краснеет, возмущается и начинает проверять все карманы:

— У меня ничего не пропало! — облегчённо заявляет фира.

— Тогда всего хорошего, — стражник салютует фире и шагает прочь. Мальчишку он при этом отпускать не собирается, и, придерживая за шкирку, волочит следом за собой.

Бегу следом за здоровяком.

— Отпустите его, пожалуйста! — требую, стараясь успокоить собственный голос. — Вы всё неправильно поняли! Этот ребёнок просто потерялся и искал свою мать!

Ловлю удивлённый взгляд мальчишки.

— Выгораживаете вора? За это можно и розгами получить!

Свидетели этой сцены начинают перешёптываться, обсуждая слова стражника. Краснею до кончиков ушей, но сдаваться не собираюсь:

— То есть вы вот так просто возьмёте и похитите чьего-то ребёнка? И это притом, что фира вам чётко сказала, что у неё ничего не пропало?!

— Выверните его карманы! — резко останавливается и раздражённо отдаёт приказ. — Если найдём у этого оборванца хоть один эке, или что либо ценное, то и малец и вы, фира, отправитесь с нами!

Мои локти оказываются в жёстком захвате мужских рук.

Кровь отливает от лица.

А если что-то найдут? А если парень успел что-то украсть?

Чувствую, как часть толпы затаила дыхание в ожидании развязки…

Ева

— Пусто, капитан! В карманах ничего нет.

— Обыщите ещё раз! Я таких издали чую!! — почти рык.

Новые обыски не приводят к успеху. У мальчика не находят ничего, кроме сломанной пуговицы.

— Вокруг свидетели, которые могут подтвердить, что ребёнок ничего не воровал! Какие ваши доказательства его вины?! Отпускайте мальчишку, капитан! — изо всех сил стараюсь спрятать в голосе дрожь.

— Ишь, какая выискалась! — на лице капитана читается острое раздражение. — Говоришь, он мать потерял? Увижу, что этот оборванец крутится вокруг честных людей, отправлю в темницы крыс кормить! И мне будет всё равно, есть ли у него что-либо в карманах!

Бледного парня толкают в мою сторону. В этот момент жёсткая хватка исчезает с моих локтей, ребёнок налетает на меня, а я, не удержавшись, шлёпаюсь на попу.

Не так уж и больно… но довольно унизительно.

Слышу сдерживаемые смешки и раздражённое ворчание капитана.

Поднимаюсь, потирая ушибленное место.

Вот хамы.

Мальчишка тоже поднимается и растерянно зыркает то на меня, то на смакующих эту картину горожан, то на спины удаляющейся городской стражи.

Молча беру его за руку и шагаю прочь. Лучше бы нам поскорей убраться отсюда, не нравятся мне взгляды из толпы.

Ребёнок даже не пытается упираться и послушно идёт следом.

— Оно того стоило? — прерываю молчание, когда мы отходим на достаточное расстояние.

— Что?

— Не прикидывайся, я поймала тебя за руку, когда ты собирался обчистить карманы той фиры! Капитан тоже это видел, поэтому был так зол! И вот я тебя спрашиваю, стоило ли оно того? Или ты не понимаешь, что таким образом делаешь людям плохо?