– Мы просто играли в догонялки, и Якоб стал… водить! – воскликнула рыжеволосая и конопатая девчушка, отпрыгнув от лавки в сторону. Она тяжело дышала, и в её глазах светилось отчаянное желание защитить своих друзей. – Когда он не смог никого поймать, он вырвал с корнем лавку и теперь пытается нас убить!

Дети продолжали метаться по площадке: кто-то плакал, кто-то пытался спрятаться за кустами, но Якоб не прекращал своей яростной атаки. Его лицо побагровело от напряжения, а глаза горели гневом. С каждой секундой он раскручивал лавку все быстрее и быстрее, грозя попасть в кого-либо из детей. На его лбу проступил пот, но ярость не отпускала.

Потеряв всякое чувство меры, Якоб загнал в угол дедушку и рыжеволосую девчонку, которым негде было укрыться. Страх застыл в их глазах, когда он поднял лавку, готовясь нанести удар, но внезапно… небольшой камушек прилетел силачу прямо в переносицу.

Удар был метким. Якоб на мгновение замер, его лицо исказилось от боли, а затем он потерял равновесие и упал, тяжело грохнувшись на землю. Лавка, которую он держал, выскользнула из его рук и, словно насмехаясь, упала сверху ему на голову.

Перед тем как потерять сознание, Якоб заметил маленького худощавого мальчика, сидящего на крыше дома. Все дети на площадке проследили за взглядом Якоба и тоже увидели парнишку. Наступила тишина, в которой слышался только шум ветра и учащенное дыхание детей. Через несколько секунд эта тишина сменилась громким криком, и дети разбежались кто куда, не зная, чего ожидать дальше.

Якоб остался лежать без сознания, а мальчишка на крыше дома сидел, задумавшись, как будто решал, стоит ли ему сделать что-нибудь еще или уже достаточно. Его глаза на мгновение встретились с глазами рыжеволосой девочки: они смотрели с непостижимой серьёзностью, так, словно эта хитрая шалость стала началом чего-то большего.

Деревня Этух находилась на окраине империи Заурус, и в ней проживало около ста человек. Тихая и спокойная, она редко привлекала новых людей. Последним новоселом стал новорожденный малыш, появившийся в деревне пятнадцать лет назад. Мая, обнаружившая младенца, дала ему имя Ворон, в память о том, как он вошел в её жизнь. Из-за своей необычной внешности Ворон оставался чужим для остальных жителей, и многие старались держаться от него подальше. Худощавый мальчик с пепельной кожей часто проводил время вдали от деревни, гуляя по лесу, болотам и полянам, собирая полезные травы для Маи.

Ранним утром, когда солнце только начинало подниматься над горизонтом, Ворон, как обычно, отправился на опушку леса. Он наслаждался тишиной и свежестью утра, когда роса еще блестела на траве, а воздух был наполнен ароматом хвои и полевых цветов. Это было его любимое время суток – время, когда деревня еще спала, а лес, наоборот, просыпался и оживал. В этот раз Ворон наткнулся на небольшую полянку, где росли редкие растения, которые Мая называла палфусом жизни. Палфус был очень ценным: один глоток зелья из него мог залечить небольшие раны, остановить кровь и снять боль.

Ворон аккуратно наклонился, срезал растение под самый корень и бережно положил его в заранее приготовленную колбочку. Он уже собирался встать и идти дальше, как вдруг что-то блеснуло неподалеку. Это был серебряный медальон, лежащий в траве. Его поверхность отражала утреннее солнце, и Ворон не мог не обратить на это внимания.

Он подошел ближе, чтобы рассмотреть находку, и уже протянул руку, когда услышал тонкий, но грубый голос:

– Эй, бледный, а ну не тронь, это мое!

Ворон резко остановился и стал оглядываться по сторонам, но никого не увидел. Голос звучал так близко, но вокруг не было ни души.

– Чего оглядываешься? Вниз смотри, я тут! – голос стал еще громче, явно раздосадованный его замешательством.

Ворон опустил взгляд и увидел у своих ног маленького лесного хомяка – карбыша. Он стоял на задних лапках, глядя на мальчика с вызовом. От неожиданности Ворон побледнел еще сильнее.

– Ты чего такой испуганный? Первый раз хомяка видишь, что ли? – удивленно спросил зверек, складывая лапки на груди.

– Н…н..нет, – заикаясь, сказал Ворон, – хомяков я видел много, а вот говорящих – впервые.

– Эх… что ты знаешь, зеленый еще, потому ничего и не видел, – хомяк махнул лапкой, взял медальон и, развернувшись, пошел в сторону леса.

Ворон стоял в недоумении, не зная, как реагировать. Лесной хомяк, да еще и говорящий! Это было что-то совершенно невероятное. Но прежде чем он успел придумать, что сказать, хомяк уже начал удаляться.

– Эй, а ты куда? – слегка обиженно выкрикнул Ворон, чувствуя, как его любопытство пересиливает растерянность.

– Эмм… Домой, – даже не оборачиваясь, ответил хомяк, словно это было самым очевидным ответом в мире.