[Мария: Бери так!]

И она сразу отправила мне бутылку.

Так просто?

Вот за это я её и любил. С Машей можно было не распинаться, не подлизываться, не тратить лишние силы на уговоры. Написал, получил, и всё. Идеальное сотрудничество.

Вино появилось в моих руках. Я поднял бутылку, показал её Кай-до и с нарочито соблазнительным тоном произнёс:

– А не хочешь выпить?

Он замер, задумался. Молчание затянулось на добрые две минуты.

За это время он, будь у него желание, мог перебить тысячу людей. И всё же простой вопрос, видимо, оказался для него сложнее, чем война.

Наконец он кивнул:

– Давай...

Вино я взял специально для него. Себе же налил томатного сока – алкоголь мне никогда не нравился. Вреден он, да и неудобен: напьёшься, целый день пьяный ходишь, потом ещё сутки отходишь. Выгоды – никакой.

Только когда он спросил:

– Ты не будешь?

Я вежливо отказался, сославшись на недомогание:

– Желудок болит.

– Это после моего меча, – усмехнулся он, явно довольный собой.

Мы устроились вчетвером вокруг большого камня, что лежал в центре. Камень этот мы приспособили под импровизированный стол. Вот в этом и есть весь смысл этих испытаний – никогда не знаешь, где окажешься.

Утром я был королём с армией, днём – воином, побеждающим горгону, а вечером… вечером едва не погиб. И вот теперь, вместо того чтобы печалиться, я спокойно сижу, выпиваю с тем, кто чуть не отправил меня на тот свет.

Именно за это я и люблю испытания. Даже с «Всевидящим» ты никогда не угадаешь, что будет завтра.

У меня не нашлось ничего подходящего для вина, кроме старой стальной кружки. А вино, между прочим, было «Шато Лафит Ротшильд», янтарно-рубинового цвета. Такой напиток заслуживал чего-то получше, чем эта грубая посуда, но что поделаешь.

Я открыл бутылку. Аромат ударил в нос, словно взрыв спелых ягод, чернослива, поджаренного хлеба и тонких древесных нот. Честно говоря, я не ожидал, что Кай-до это оценит, но, похоже, ошибся. Он вдохнул глубоко, почти с благоговением.

Вух!

Казалось, ему хватало просто одного вдоха.

Я налил его в кружку. Выглядело так себе, но Кай-до это нисколько не смутило. Он молча взял бокал, сделал глоток, задержал вино во рту, будто смакуя каждую ноту, и медленно выдохнул.

– Отличное вино! – наконец сказал он.

– Да?

– Не саке, конечно, но вино отличное.

Разговоры поначалу были натянутыми. Сухими, словно два незнакомца, которые никак не могут найти общий язык. И хотя нас окружала большая компания, в воздухе царила неловкая тишина.

Но чем больше Кай-до пил, тем свободнее становился его язык.

И вот, в какой-то момент он начал рассказывать свою историю:

– Знаешь, у меня когда-то было имя. Меня звали Кай. Я был просто мечником, мечтавшим стать сильным. Хотелось, чтобы дома хотя бы кусок хлеба был...

Это оказалось длинным рассказом. Обычно люди укладываются в пять-десять минут, но Кай-до говорил четыре часа.

Он рассказывал обо всём: о своём детстве и юности, о том, как шёл от бедности к богатству, от слабости к силе, от одиночества к любви.

И всё могло бы быть прекрасно, но история оказалась с печальным концом.

Кай-до сожалел о смерти. Его любимая была смертной. Она прожила свою жизнь и умерла, а он... он так не мог.

Он стал слишком сильным для смерти. Потерял её вкус.

В итоге ушёл в «забвение» – состояние, когда твои мысли отключаются, а тело живёт на автопилоте. Нет, это не превращает тебя в зомби. Ты продолжаешь есть, ходить, путешествовать... но ничего не чувствуешь.

Так он и бродил, пока однажды не оказался в катакомбах Чернобога, в этой пещере. И остался здесь. Просто пытается гнить, да и то безуспешно.

Что я думаю об этом?

Это какой-то кошмар. Человек, у которого есть всё, к чему я стремлюсь, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, сидит здесь, будто она закончилась. Ведь для него она действительно умерла, вместе с Азумой.

– И что ты думаешь?

Вдруг он задал мне этот вопрос. Как будто мой ответ что-то значил. Я не хотел показаться равнодушным или пренебрежительным, но и просто пожать плечами не мог. Поэтому ответил честно:

– По мне, ты прожил яркую жизнь. Тебе уж точно не стоит бояться смерти.

– Хах…

Этот свирепый демон... он вдруг так мягко улыбнулся. Улыбка человека, который полностью согласился с моими словами.

Только он уже был пьян. Настолько пьян. Всего одна бутылка – и вся она досталась ему. Он выпил в одиночку, и теперь его заметно шатало.