На самом деле, эта зараза не имела ничего общего с бешенством, но так было проще ее называть. Зараженных стали именовать просто «бешеными». И они действительно выглядели как бешеные, как нелюди, единственной целью которых стало убийство – не ради еды, а просто, чтобы убить, выплеснуть свою ярость.

Никто так и не смог ответить на вопрос, откуда в Россию пришла эта напасть. Все началось в Екатеринбурге, а затем распространилось по другим городам и странам. Мир погрузился во мрак, и надежда таяла как снег.

Те немногие люди, которым удалось выжить, не раз жалели, что не погибли в самом начале. С каждым днем их число уменьшалось, а количество тех, кто стал безумен, росло.

Обитатели выживших городов жили в постоянном страхе, запертые в своих домах, где каждый лишний шорох мог привести за собой неминуемую гибель. Дни сливались в один бесконечный кошмар, а ночи приносили только еще большее отчаяние. В этом мире не было больше места для надежды.

Невзирая на весь ужас происходящего, люди своими неосмысленными действиями лишь усугубили свое положение. По прошествии шести месяцев после начала эпидемии власти приняли решение провести «дезинсекцию» города, как если бы он был заражен насекомыми. С вертолетов над городом был распылен некий газ, который оказался безвредным для инфицированных, но губительным для выживших. Теперь выжившим угрожала не только опасность нападения бешеных, но и риск отравления газом, который скопился в воде, земле и иногда витал в воздухе, собираясь в ядовитый туман.

Мир вокруг, некогда привычный и спокойный, превратился в устрашающую декорацию. Развалины домов напоминали о былом величии, а тишину нарушали лишь завывания ветра и пронзительные крики бешеных.

Людям, живущим за пределами крупных городов, повезло чуть больше. В сельской местности бешеных было меньше, но вместе с тем не хватало припасов и необходимых ресурсов.

В маленьком домике за городом, в подвале, укрывшись одеялами и куртками, спали двое. Парень заботливо накрывал собой девушку, защищая ее от возможных ночных угроз. Спать наверху было крайне опасно: бешеные могли легко пробить всю оборону дома и забраться внутрь. Поэтому Аля и Саша проводили свои ночи только в подвале, окруженные сыростью и холодом, но в относительной безопасности.

Саша проснулся первым, как это часто бывало с ним в последнее время. Вокруг царила непроницаемая тьма, нарушаемая лишь тихим дыханием его спящей жены. Она беспокойно ворочалась во сне, ее тело дрожало, но не от холода – она была напугана, возможно, ей снова снились кошмары.

Осторожно, чтобы не разбудить ее, Саша вынул затекшую руку из-под головы жены, нежно поцеловал ее в лоб и накрыл одеялом. Затем он встал, зажег огарок свечи, который лежал на блюдце, и начал подниматься по деревянным ступеням, которые поскрипывали под его весом.

Приоткрыв крышку подвала, Саша ожидал увидеть что-то страшное, но в доме царила тишина. Темнота окутывала все вокруг, и свет не проникал сквозь забитые окна. Саша взглянул на часы на своем запястье.

– Полвосьмого, – прошептал он и полностью открыл крышку подвала.

Саша вытащил из-под лестницы огромный нож, который блестел в тусклом свете свечи, и решил осмотреть дом. Пусть нож и давал ему некоторое спокойствие, но он знал, что это оружие не сможет остановить бешеного – как и любое другое.

Он тщательно осмотрел каждый уголок дома и с радостью обнаружил, что следов вторжения нет. В доме царила полная тишина, и Саша вздохнул с облегчением.

Завершив осмотр, он зажег газовую горелку и поставил разогреваться две банки перловой каши с мясом. Баллончик был почти пуст, пламя было слабым и едва различимым. «Скоро нам придется разводить костры», – подумал он.

Когда каша была готова, он достал самые крупные куски из одной банки и аккуратно переложил их на тарелку для Али. «Она совсем исхудала, ей это будет гораздо полезнее».

Он вернулся в подвал и сразу же ощутил разницу в температуре: наверху было гораздо теплее. Он невольно поежился и взглянул на свою жену. В его душе зародилось чувство, что он должен защитить ее любой ценой. Едва коснувшись ее руки, он заметил, что она была холодной и сухой.

Аля открыла глаза, и в полумраке они показались пустыми и безжизненными. Темные зрачки неподвижно смотрели куда-то сквозь него.

– Уже почти восемь, – прошептал он еле слышно, стараясь скрыть тревогу в голосе.

Она села и долго, испытующе смотрела на него. Но затем, словно узнала его заново, бросилась в объятия.

– Еще один день, – тихо произнесла она, прижавшись к мужу. В ее голосе было что-то такое, что заставило Сашу поверить в лучшее.

– Я разогрел еду, – сказал он, отстраняясь от Али. – Газ почти кончился.

– Паршиво, – протянула она, потягиваясь и разминая пальцы. Сверху что-то скрипнуло. Дом постепенно прогнивал и жил своей жизнью.

Они поднялись. Саша вел жену под руку, боясь, что она наткнется на что-то в темноте. Но Аля шла уверенно. Она очень хорошо знала свой дом.