– Спасибо.

Я быстро отвернулась, чтобы она больше ничего мне не сказала и не вызвала тем самым новый взрыв хохота. Чтобы попасть в конец коридора, как назло пройти нужно было мимо этих самых «мальчишек». Глядя в пол, я быстрыми шагами прошла мимо них и устремилась к лестнице. Коротко остриженные волосы мешались, пряди падали на лицо, лезли в глаза, я их постоянно поправляла. Длинный ремень сумки сползал с плеча – мне пришлось в него вцепиться. Парни поначалу притихли. Но тут кто-то из них что-то тихонько сказал, и все они дружно и громко загоготали. Я по привычке подумала, что сказанное, разумеется, относится ко мне. На секунду застыв от унижения, я резко прибавила шаг. Под их усиливающийся смех я почти бежала по коридору. Внезапно у меня за спиной раздался чей-то голос:

– Подожди!

Не оборачиваясь и придерживая рукой лямку спадывающей сумки, я неслась вперед. И только забежав за угол, остановилась, чтобы перевести дыхание. Позади раздавались крики и смех.

– Чего ты ржешь? – вдруг спросил тот же голос.

– Ты что-то имеешь против меня? – задиристо поинтересовался второй, визгливый голос.

– Ничего не имею. Просто считаю, что тебе нужно закрыть свой рот, – спокойно и твердо ответил ему первый голос.

– А ты че, типа заступник? Рыцарь?

Обычно такие слова являются прелюдией к разборке. По крайней мере, у нас во дворе это так. Но, к моему удивлению, на этом перебранка сошла на нет. Я услышала чьи-то мягкие шаги. И бросилась вверх по лестнице.

– Да постой ты!

Тот самый светловолосый парень с гитарой обогнал меня и внезапно преградил мне путь. Он сделал это так резко, что я уперлась носом ему в грудь. Парень был почти на голову выше меня – и не потому что стоял на ступеньку выше. Я смутилась еще больше. Он улыбнулся.

– Опасно разгуливать одной среди местных идиотов! Я провожу тебя.

Мы вместе поднимались по лестнице, шаг в шаг. Я думала о том, что мог сказать обо мне тот гогочущий придурок.

«Какой черт тебя дернул! Ведь шла мимо, никого не трогала».

От обиды я чуть не плакала. Парень с интересом на меня поглядывал.

«Не знаю, что он там сказал, но самое обидное, что этот, с гитарой, слышал…»

Я отвернулась, чтобы он не увидел мои слезы. Я уже привыкла к тому, что меня задирают в школе и во дворе. Но здесь, на его глазах… Сама не знаю отчего, но мне почему-то стало обидно, что меня унизили именно в присутствии этого парня с гитарой.

Мы остановились возле одного из кабинетов.

– Хочешь, я зайду с тобой?

Я смотрела в пол, поправляя непослушные волосы.

– Нет, не нужно.

– А я все же зайду. Так будет лучше.

Возмущенная его наглостью, я подняла взгляд и встретилась с его глазами – цвета весенней зелени, одновременно ласковыми и дерзкими, с какими-то озорными искорками и такими длинными загнутыми ресницами… Отчаянно заколотилось мое сердце. И, ударившись со всей силой о ребра, беспомощно покатилось куда-то вниз. Незнакомец смотрел на меня слегка насмешливо и одновременно нежно, не отпуская мой взгляд. Словно какие-то невидимые ниточки протянулись от его зрачков к моим, и по своей воле я не могла ни закрыть глаза, ни отвести взгляд. Вдоволь меня помучив, красавчик уверенно толкнул рукой дверь и пропустил меня вперед. А сам зашел следом.

– Димочка! Солнце мое! Вот это радость!

Раскрыв объятия, навстречу нам семенила маленькая седовласая женщина. Одной рукой она обняла его, а второй – неожиданно – меня. В аудитории сидели несколько человек. Не понимая, что происходит, они все удивленно уставились на нас. Я и сама ничего не понимала. Голова моя закружилась и мысли – все до единой – улетели прочь.

Через десять минут расспросов и объятий Дим, которого никак не хотели отпускать («это наш лучший ученик»), наконец открыл дверь, чтобы выйти. Обернувшись, он сказал мне:

– Я подожду тебя внизу.

– Не нужно, – крикнула я в ответ, но дверь за ним уже захлопнулась.

***

«Прослушивание» заняло около часа. Нас приняли всех и, дав нам расписание ближайших занятий, отправили по домам.

Вприпрыжку неслась я вниз по лестнице.

«Меня приняли! – радостно колотилось сердце. – Приняли!»

Уже не такая испуганная и забитая, какой сюда пришла, а наоборот воодушевленная, словно за моей спиной вдруг выросли и расправились крылья, я подходила к гардеробу. То неприятное происшествие с группой гогочущих музыкантов стерлось из моей памяти.

– Ну, как все прошло?

Я вздрогнула. Дим стоял, облокотившись о стойку, и дерзко смотрел на меня. И тут он широко улыбнулся – какой-то умопомрачительной, ослепительной улыбкой (своей фирменной, как потом оказалось). Зря он это сделал. Я почувствовала, как дрожат и подкашиваются мои ноги. Я снова не могла отвести от него взгляд. Я, должно быть, выглядела как дура, но ничего не могла с собой поделать.

– Нормально. Меня приняли.

– Ну, я и не сомневался.

Он продолжал вот так же нагло на меня смотреть и лучезарно улыбаться. Я не знала, куда деться под его настойчивым взглядом, и с ужасом почувствовала, что опять краснею.