— Не решили, а прошли! — недовольно и едко заметил Сато. — Ваши войска их не заметили.

— А полевые по вашему приказу были отведены в безопасную зону! — так же едко парировал собеседник.

Разговор переходил грани военного этикета, и оба умолкли. За станцией Пограничная все чаще стали попадаться группы раненых. Они шли в тыл, сидели и лежали вдоль дороги. Заметив машину, старались спрятаться или отойти в сторону. Генерал Сато, не оглядываясь по сторонам, тяжело сопел, начальник укрепрайона, словно считал раненых, вертел головой и что-то шептал.

Оставив машину в густой роще с палатками какого-то военного учреждения, генерал Сато и его попутчик направились к железной дороге.

Проводив их взглядом, Киоси осмотрел машину. Заглянув в радиатор, извлек из-под сиденья банку и пошел разыскивать воду. Неподалеку, в густом кустарнике, он заметил легковую машину. Раздвинув кусты и заглянув в кабину, Киоси узнал машину, на которой когда-то возил майора Танака. Его друг Канадзава спал, уронив голову на руль. Киоси тронул его за плечо — тот испуганно открыл глаза.

— Юдзи! — радостно воскликнул Киоси.

— Сайто? Сайто! — растерянно прошептал Канадзава, протирая сонные глаза. — Откуда ты взялся?

— Из Муданьцзяна, привез генерала Сато. У вас здесь дела плохи, он будет исправлять.

— Чтобы их исправить, нужен не генерал, а войска и танки, — улыбнулся друг.

— Я предвидел это и распорядился, чтобы они срочно прибыли сюда, — пошутил Киоси, усаживаясь рядом с Канадзава. — Как ты живешь, Юдзи?

— Что нового на родине? — уклонился от ответа Канадзава…

— Все то же, Юдзи: голод, бомбежки. А в этом году еще и неурожай.

Рассказывая, Киоси с интересом наблюдал за другом. Они не встречались с тех пор, как Киоси уехал из отряда. Сейчас он отметил, что Канадзава сильно изменился к худшему: он был подавлен, замкнут и на вопросы отвечал осторожно.

— Ты с начальником? — спросил Киоси.

— Да. Наш отряд подняли в три часа ночи и направили к высоте Гроб. Не успели мы с господином майором туда добраться, русские прошли укрепления и захватили первый туннель. Отряду приказали следовать на позиций ко второму туннелю, но тоже опоздали. Потом сюда… Господин майор говорит, что русские нас обманули: они воспользовались непогодой и ворвались ночью. Сейчас они уничтожают всех подряд ножами.

— Неправда, Юдзи, — возразил Киоси. — В нашем отделении офицеры знали, что сегодня начнется война. Майор Танака и другие офицеры еще вчера выехали в подразделения. В отношении ножей слышал и я, только раньше. Раненых много на дороге.

— Я слышал разговор господина майора с начальником штаба этого полка, — указал Канадзава головой на палатки. — У них большие потери. Час назад к ним пришел на помощь какой-то отряд: одни офицеры и унтер-офицеры.

— Это не ефрейтор Фусано? — прервал его Киоси, заметив трусившего тяжелой рысцой солдата с термосом.

— Фусано, — подтвердил Канадзава: — Он прислуживает господину майору. Зачислен в команду старшего унтер-офицера Кои для конвоирования русских военнопленных.

— А где Васими? — поинтересовался Киоси.

— В лобовом пулеметном доте. Хочешь увидеться? Здесь недалеко.

Киоси качнул головой. Канадзава направился по узкой тропинке к видневшемуся из-за деревьев хребту. Киоси последовал за другом.

Выйдя из рощи, Киоси увидел черный зев туннеля. Его заваливали глыбами серого камня. За лощиной виднелась цепь артиллерийских позиций, на хребте чернели свежие полосы окопов. Вдали, в знойной дымке, блестела лента разлившейся реки Мулинхэ и темно-зеленый Пограничный хребет.

Недалеко от туннеля в отвесной скале виднелась амбразура пулеметного дота. Кустарник в секторе обстрела был аккуратно подрезан, у амбразуры лежала охапка цветов. Внутри дота цементный пол был усыпан свежей травой, на стене белела написанная мелом посмертная записка. Васими протирал затвор пулемета, что-то заунывное мурлыча себе под нос. Вид его поразил Киоси: на худом, бледном лице застыла торжественность, черные глаза лихорадочно блестели, на губах уснула младенческая улыбка. Киоси было знакомо это отрешенное от земного душевное состояние готового перейти в потусторонний мир человека. «Я не избегал ничего, что требовало мужества, и умираю храброй, спокойной смертью», — прочел Киоси иероглифы на стене.

Взглянув на вошедших, Васими медленно встал и молча поклонился. По его лицу скользнула тень недовольства.

— Здравствуй, Васими, — первым поздоровался Киоси. — Я выполнил твое поручение: передал жене, что ты жив.

В глазах Васими на мгновение скользнула радость. Он быстро взглянул в угол. Там висела маленькая, пожелтевшая от времени фотография женщины. Киоси сразу же узнал почти детское лицо его Жены.

«Фотографировалась, наверное, в день отъезда Васими в армию», — подумал Киоси.