Лицо Танака передернула судорога ярости.

— Выведи из форта! — угрожающе приказал он, направляя на майора пистолет.

Тот медленно пододвинулся к дверям и выбегал из каземата. Но, не сделав и двух шагов, грузно осел на пол. Перепрыгнув через него, Танака нырнул в темный боковой туннель. В самом конце его майор заметил дверь в какой-то отсек, вошел в него и захлопнул тяжелую дверь…

«Что случилось, почему русские в десяти километрах от границы? — соображал майор, стараясь собраться с мыслями. — Только бы выбраться из этой мышеловки…» Танака зажег карманный фонарь. На стеллажах вдоль стены стояли аккумуляторы, в дальнем углу между стеллажами и стеной втиснулись унтер-офицер и два солдата.

Каземат вздрогнул от нового взрыва. Один из солдат выронил винтовку и схватился за уши, лицо его исказила гримаса испуга и боли.

Танака на какое-то мгновение потерял сознание. Когда он открыл глаза, изуродованная дверь обвисла на одном шарнире. Снаружи доносились голоса.

Танака опустился на пол, упер меч в живот и выразительно взглянул на солдат. Низкорослый, закрывший уши, истерически захихикал и бросился к двери. Его догнала пуля майора. Унтер-офицер поднял пистолет к виску, но Танака указал ему глазами на рядом стоящего солдата.

— Не надо… сам, — догадавшись, хрипло проговорил тот.

Майор швырнул фонарь в угол. В темноте один за другим хлопнули два выстрела. У каземата снова раздался потрясающий взрыв. Взрывная волна вырвала у Танака из рук саблю. Стараясь не потерять сознания, майор отполз в угол. Нащупав застрелившихся, он лег рядом и взвалил их на себя. В каземате стало светло, послышались осторожные шаги. Длившуюся вечность тишину нарушил сердитый голос:

— Перестрылялысь, самурайске отродье!..

* * *

Дерзкий налет русских парализовал майора Танака, и он решился выбраться из форта только тогда, когда почувствовал, что его тело одеревенело и он вот-вот потеряет сознание. Майор опасался покидать укрытие из мертвецов, боясь обнаружить себя.

«Нужно сейчас же сообщить в управление! — думал он, пробираясь по темной галерее в офицерский блиндаж. — Русские войска не могли пройти через глухую тайгу и неприступные укрепления незамеченными… Но откуда они тогда появились? Возможно, какая мелкая группа проскользнула в эту сумасшедшую погоду через передовую линию? Но какая безобразная охрана укреплений!» — с тупой яростью возмутился он.

Танака несколько раз спотыкался о трупы и падал. В правой руке вспыхивала острая боль. «Кажется ранен», — подумал он, ощупывая руку.

В офицерском блиндаже майор ощупью разыскал на полу телефонный аппарат и долго крутил ручку. Но трубка молчала. «Повреждена линия или аппарат», — решил он.

Прихватив случайно попавшиеся под руку бутылку с каким-то вином и мешочек с галетами, Танака вышел из каземата. Прежде чем попасть к выходу, майор долго блуждал по темным проходам. В артиллерийском отсеке его ослепил и удивил яркий солнечный свет. «Неужели уже день! — тревожно подумал он, прислушиваясь к врывавшемуся в амбразуры непонятному Грохоту. — Может, русские еще не ушли? Не может быть! Их бы заметили соседние укрепления и открыли стрельбу», — успокоил он себя.

Выбравшись из форта, Танака почувствовал, что положение намного серьезней, чем он предполагал. Стрельба слилась в сплошной гул и доносилась со стороны Новоселовки. Где-то совсем близко громыхали танки.

«Как глупо! Как глупо все получилось! — в который уже раз восклицал Танака. — Мне совершенно незачем было оставаться в этом проклятом бронированном колпаке. Он и так испортил мне много крови, когда его строили… Куда же теперь идти? Нужно найти воду и забинтовать рану», — подумал он, чувствуя возрастающую боль в руке и жажду.

Спустившись в лощину, майор жадно припал к первопопавшейся лужице. Напившись, он сполоснул лицо, осторожно потер рану на руке и крепко забинтовал ее разорванной рубашкой.

До вечера он брел густыми зарослями в сторону Новоселовки, далеко обходя открытые поляны и безлесные пади. С темнотой по тайге идти стало невозможно. Кроме того, Танака боялся заблудиться.

Выждав несколько часов, он направился к Новоселовской дороге. Но еще издали услышал неумолкаемый гул моторов. Подобравшись поближе, майор различил бесконечную цепь орудий и автомашин.

«Все кончено! — в приступе отчаяния думал он. — Свершилось какое-то чудо… Но не могли же русские продвинуться так далеко! — старался успокоить себя Танака. — Перед ними войска императорской армии, укрепления. Пусть они даже захватили Новоселовку, Пограничную, но мулинские укрепления — это не деревянная изгородь. Полковник Хасимото уверял, что для прорыва таких укреплений потребуются месяцы. Я видел их сам… Но мулинские укрепления против пограничненских слабы…»

Мысли путались, надежды сменялись отчаянием, уверенность — унынием. Собрав последние силы, майор поплелся по тайге на юг. Около Новоселовки Танака снова поднялся на придорожную сопку: в деревне было людно, на улицах вдоль заборов стояли машины, у реки дымила походная японская кухня, штаб жандармского отряда был освещен, у крыльца стоял «виллис».