— Разрешите? — быстро вошел в приемную секретарь. Он был чем-то сильно обеспокоен.

— Отправили телеграмму? — спросил посол.

— Уже, очевидно, пошла, — ответил тот. — Простите, что прерываю вас. Но через Гонконг передали: наша два судна обстреляны японским флотом. Одно из них затонуло…

После долгой паузы посол глухо спросил:

— Подробностей не передали?

— Нет.

— Что ж, завтра, очевидно, снова придется идти к Того…

На следующий день, когда посол собирался выехать в министерство иностранных дел, стало известно, что японские самолеты потопили два советских парохода! «Перекоп» и «Майкоп».

4

Неожиданный вызов обеспокоил майора Танака. В приемной полковника Хасимото он встретил веселое сборище офицеров. Оказывается, были вызваны все начальники уездных отделений.

— Танака-сан! — послышались голоса. — Новоселовскому сегуну банзай!

Майор церемонно раскланялся и, усевшись на диван, шепотом спросил у соседа о причине сбора.

Следившие за Танака офицеры рассмеялись.

— Ручаюсь, что он не догадается, — произнес, наконец, один. — Из любых трех предположений все три будут впустую.

— Попробуем! — согласился Танака. — Россия капитулировала?

— Нет! — хором ответили офицеры.

— Пала Москва?

— Нет.

Танака задумался. «Второй фронт открыт в Европе? Нет, в этом для нас радости мало».

— Война с Россией? — с явной неуверенностью проговорил он.

— Вы проиграли, Танака-сан, — довольно заключил сосед.

Общая приподнятость передалась и майору. Он понял, что на этот раз не будет обычных разносов. Сегодня особенный день. Но какой?.. Он снова непонимающим взглядом обвел присутствующих офицеров.

— Скажем? — Осведомился подполковник.

— Он проиграл. Можно сказать, — ответил за всех капитан.

— Могущественный флот его императорского величества нанес блистательный удар на Тихом океане флоту Америки. Божественный тенно высочайшим указом повелел: завтра в честь доблестной победы нашего непобедимого флота объявить по войскам праздник!

— Война с Америкой? — изумился Танака.

— Не война, а избиение Америки!

— Это же превосходно, господа! — счел обязательным воскликнуть майор. — Война на Тихом океане — это начало эры нового величия Японии. Германия освобождается от опасности второго фронта и развивает успех. Советы вынуждены ослабить Дальневосточную армию. Нам необходимо немедленно начинать… — возбуждался он собственными словами.

— Не так скоро, господин Танака, — насмешливо перебил его офицер особых поручений. — Предоставим право решать этот вопрос генералу Тодзио…

Входная дверь широко распахнулась, на пороге показался полковник Хасимото. Присутствующие встали.

— Прошу, господа офицеры, — бросил он и прошел в свой кабинет.

Вслед за полковником, соблюдая субординацию, двинулись начальники отделений.

— Садитесь, — пригласил Хасимото, когда они выстроились по обе стороны длинного стола. — Господа офицеры, свершилось великое историческое событие…

Однако полковник не счел нужным долго поддерживать праздничное настроение своих подчиненных. Он потребовал усиления подрывной работы против России.

— Когда вы проводите операцию в районе Фомкиной сопки? — спросил он после совещания у Танака.

— Завтра утром, господин полковник.

— Какие силы привлекаете?

— Взвод своего отряда и Новоселовский рейдовый отрад. В центре, для демонстрации, одно отделение, — доложил, майор.

— Должны быть пленные, — приказал полковник. — Я их жду…

— Будут, — заверил Танака и вышел из кабинета.

* * *

К предстоящей операции Танака готовился тщательно. Он понимал, что полковника Хасимото может удовлетворить только полный успех. Особые надежды майор возлагал на вновь созданный в Новоселов рейдовый Диверсионный отряд белогвардейцев. Командиром его Танака назначил есаула Жадова, а фельдфебелем — бывшего унтер-офицера Алова.

Обучение Жадов начал с того, что приказал величать себя «ваше высокоблагородие».

— Поняли? — грозно обвел он глазами строй. — Или повторить?

Рейдовики отмолчались. Есаул не спеша достал из кармана револьвер, вскинул его и два раза подряд выстрелил поверх голов.

— Поняли, спрашиваю?

Так точно, ваше благородие! — рявкнули рейдовики.

Как, как? — переспросил Жадов. — Вот ты! — ткнул он наганом в грудь рослого, широкоплечего казака. — Как меня титулуют? Отвечай!

— Господин ротный, ваше благородие, — неуверенно ответил тот.

— Врешь!.. В Россию попасть хочешь, а службу, осел, забыл? Так будешь служить — подохнешь здесь. Запомни — высокоблагородие!