Меня сейчас вырвет. И я буду плакать. И учащенно дышать. Прямо здесь, за столом. В одно и то же гребаное время. У меня вот-вот начнется кризис, и единственный человек, который мог бы обнять меня в этот момент, — это тот, кто сейчас выводит другую женщину из ресторана.

— Дженни, — зовет Кара, в глазах у нее раскаяние человека, который только что посмотрел старомодный «Стук сердца». — Мне нужно в туалет. Ты пойдешь со мной?

— Да. Нет, — мои руки дрожат, а горло сжимается. Все болит. Так ли это бывает? Почему мне кажется, что все мое тело ломается? У меня горит лицо, и я не знаю, как набрать в легкие достаточно воздуха. — Я действительно неважно себя чувствую, — я прикладываю руку к щеке. Она липкая и теплая. — Кажется, меня сейчас стошнит.

Оливия роется в своей сумочке и достает связку ключей.

— Я отвезу тебя домой.

— Что? — Картер переводит взгляд с меня на нее. — Ты не умеешь водить. Я отвезу ее.

— Сегодня твой день рождения. Ты остаешься. Ее квартира дальше по дороге. Я вернусь до того, как принесут закуски.

— Со мной все будет в порядке. Правда, — я быстро встаю, опрокидывая воду Гаррета. Я беру стакан и вытираю пот со лба. — Просто нужно подышать свежим воздухом. Я сейчас вернусь.

Я прохожу через ресторан, прежде чем кто-нибудь успевает возразить, и выхожу на холодный ночной воздух, ветер хлещет по моей влажной коже.

Чья-то рука ложится мне на поясницу, когда я наблюдаю, как Гаррет и Сьюзи разговаривают на парковке.

— Пошли, — говорит Оливия, зажимая мою сумку и пальто под мышкой. — Давай отвезем тебя домой.

Но когда парковщик подогоняет машину и я забираюсь внутрь, наблюдая сквозь снежную пелену, как Гаррет обнимает Сьюзи, все, чего я хочу, — это оказаться в его объятиях.

* * *

Пять минут. Пять минут езды до дома, и я не могу держать себя в руках.

Я говорю себе, что со мной все в порядке, что я держу себя в руках, что я была в порядке еще до того, как встретила Гаррета и буду в порядке после него.

Но мы в тридцати секундах от ресторана, когда первая слеза скатывается по моей щеке, когда я смотрю в окно. А за первой слезой следует вторая, затем третья и четвертая.

Оливия не произносит ни единого слова, пока мы едем в тишине, и я, должно быть, полная идиотка, если думаю, что она вот так просто выпустит меня из машины, когда мы вернемся домой.

Ее рука обхватывает мой локоть, останавливая меня, когда я тянусь к дверной ручке. Ее большие карие глаза смягчаются, когда она поворачивает меня лицом к себе и берет мои руки в свои.

— Ради моего брака, Дженни, мы не будем сейчас называть друг друга по именам. Когда твой брат неизбежно узнает, я должна буду в состоянии сказать, что не знала, с кем ты встречалась.

Слезы текут по моему лицу быстрее, и я никогда раньше не чувствовала себя такой слабой. Я ненавижу это.

— Ты сделаешь это для меня?

— Я бы сделала для тебя все, Дженни. Я люблю тебя.

— Все было хорошо, — тихо плачу я. — Все было хорошо до вчерашнего дня, когда он вернулся домой. Он забрал меня из школы, и мы поссорились, но я даже не знаю из-за чего. Я думаю, что задела его чувства, но я не хотела этого. Он мой… он мой… — я шмыгаю носом, вытираю глаза, кончики моих пальцев вымазаны тушью. — Он мой лучший друг, и я… Он так много для меня значит. Я бы никогда не хотела причинить ему боль.

Во взгляде Оливии столько сострадания женщины, которая станет самой замечательной матерью, и я так благодарна, что она есть у моего брата.

— Похоже, что где-то на этом пути произошло серьезное недопонимание. Иногда мы совершаем глупости, когда ревнуем и напуганы, когда нам больно или когда страдает тот, кого мы любим. Вам двоим нужно быть честными друг с другом, выложить все начистоту. Вы, Беккеты, хороши в этом. Не бойся показать ему, что ты чувствуешь.

Она убирает волосы с моего влажного лица, заправляя их мне за ухо.

— Твой брат однажды сказал мне, что мы упускаем лучшее в жизни, когда нам страшно. Мне было страшно долгое время, и когда я, наконец, прыгнула, я даже не могла вспомнить, почему мне было так страшно.

— Это потому, что Картер одержим тобой, — выдыхаю я.

— Если я что-то и увидела сегодня вечером, то это был мужчина, который не сводил с тебя глаз каждый раз, когда ты отводила взгляд, человек, который так же одержим, как и мой муж. Если ты прыгнешь, Дженни, я думаю, он будет ждать тебя там, чтобы поймать.

Я так сильно хочу, чтобы она оказалась права.

Хоть раз в жизни я просто хочу, чтобы меня любили. Любили за то, кто я есть, за то, что я могу дать. Я хочу, чтобы кто-то видел все, что я приношу на стол, и охотно садился со мной за стол.

Я потратила слишком много лет, придумывая оправдания и стараясь казаться меньше перед людьми, которые не знали, как справиться со мной такой, какая я есть. С Гарретом мне никогда не приходилось прятаться. Были моменты, когда я двигалась осторожнее, проверяя почву перед тем, как сделать шаг, но Гаррет всегда был рядом, ждал с открытыми объятиями.