— Нет. Все не в порядке, — я подкрадываюсь к Саймону, каждый дюйм моего тела горит, вплоть до кончиков ушей. — Нет, — я тыкаю пальцем ему в грудь. — Я. Сказала. «Нет». Ты знаешь, что значит «нет»?

Его руки поднимаются в знак капитуляции или защиты, когда он быстро кивает.

— Это забавно. Потому что я сказала это один раз, — еще один удар в грудь. — Я сказал это второй раз, — еще. — Я сбилась со счета, сколько гребаных раз я говорила тебе это слово из трех букв, но ты все еще… — удар, — не… — удар, — понял, — еще один удар, чертовски сильный, просто для пущей убедительности. — Насколько, блять, ошибочны мои суждения о том, что я никогда не могла по-настоящему увидеть тебя таким, какой ты есть? Что я давала тебе шанс за шансом, верила, что в тебе есть что-то достойное?

— Это был несчастный случай, — умоляет он шепотом, сверкая глазами. — Говори потише.

Мои брови взлетают на лоб.

— Несчастный случай? Ты случайно поцеловал меня без моего согласия? Во второй раз?

Вот и тот вздох, которого я ждала, Михаил прямо по сигналу.

— Саймон.

— Я-я… я увлекся. Это было правильно. Вести себя так, будто мы влюблены в шоу и все такое… Это просто было правильно, Дженни.

С моих губ срывается нервный смех, и это не что иное, как угроза.

— Мне не нужно притворяться, что между нами что-то происходит ради шоу. Я чертовски трудолюбивый человек, и мои танцы будут говорить сами за себя, как это всегда бывает, как будто я рассказываю всю мою жизнь.

Я проношусь мимо зрителей, смотрящих танцы, нахожу свою каморку, сумку, наряд для сегодняшнего ужина и перекидываю все это через плечо. Чем быстрее я уберусь отсюда к чертовой матери, тем лучше.

Я останавливаюсь у выхода, встречаясь с обеспокоенным взглядом Саймона.

— Это был последний раз, когда мы танцевали вместе. Я завязала с парными танцами, и я завязала с тобой, — я смотрю на Михаила. — Понял?

Он коротко кивает мне и отдает честь.

— Да, мэм.

Я высоко держу голову, проталкиваясь сквозь толпу, просачивающуюся из зрительного зала, направляясь к тому месту, где Картер обещал ждать.

Он там. Они все там. Кроме одного.

Я стараюсь не замечать, но точно так же, как его присутствие изменило все мое настроение, вернуло меня к жизни на сцене, внезапное отсутствие Гаррета оставляет во мне боль и усталость, и я вспоминаю, что появление этого человека в моей жизни принесло мне столько счастья, о котором я и не подозревала.

Без него так ошеломляюще тихо и серо, и я ненавижу это.

Ярость, которую испытывает Картер, столь же ощутима, как и моя собственная, когда я приближаюсь к нему. Он открывает рот, и я тычу пальцем ему в лицо.

— Даже не начинай. Я не хочу слышать его гребаного имени. Ни сегодня, ни завтра, и если ты все равно упомянешь об этом, ты будешь следующим, кому я дам пощечину сегодня вечером, понял?

Губы Картера сжимаются, глаза широко распахнуты.

— Понял. Я схожу за машиной.

Меня хватают за плечи, передают из рук в руки, семья и друзья хвалят мое выступление, и когда я делаю шаг назад, чтобы подышать свежим воздухом, чья-то рука обхватывает меня за локоть и тянет за угол.

Гаррет берет мое лицо в свои сильные руки, большими пальцами проводит по моим скулам, его взгляд касается каждого дюйма моего тела. Его взгляд тверд, он полон такой глубокой ярости, что его хватка дрожит. Но там есть что-то еще. Что-то осязаемое. Что-то сильное, глубокое и подлинное, что сбивает меня с толку, потому что раньше я верила, что видела это, но прошлую ночь я провела, убеждая себя, что этого никогда не было.

— Ты в порядке, Дженни?

— Я… — нет. Я не в порядке. Саймон забрал то, что ему не принадлежало. Кевин забрал то, что ему не принадлежало. Единственный человек, которому я охотно отдала частичку себя — это этот мужчина прямо здесь. Я сделала это не вслепую или неосознанно. Я делала это медленно, осторожно, иногда смотря страху прямо в лицо, осмеливаясь на это, чтобы доказать, что я ошибалась насчет Гаррета. Этого так и не произошло. Каждый раз, когда я давала ему очередную фигурку, он осторожно брал ее в руки, как будто каждая фигурка была из тонкого стекла, чем-то таким, чем можно любоваться.

Но что теперь? В каком мы положении? Отдала ли я все свои надежды тому, кому они больше не нужны? Потеряла ли я единственного человека, который когда-либо принимал меня целиком?

— Нет, — наконец шепчу я. — Я не в порядке.

Твердость в его глазах исчезает, уступая место мягкости, которую я узнала, нежности, которую я люблю.

Прежде чем он успевает что-либо сказать, появляется Адам.

— Извини, что прерываю. Картер только что подъехал ко входу, Дженни. Он зовет тебя.