Шрифт:
?Гаррет готовит лучший горячий шоколад.
?Гаррет щекочет мне спину в постели и когда мы смотрим фильмы на диване.
?Танцевальные баттлы с Гарретом.
?Медленный танец на кухне с Гарретом.
?Гаррет занимается со мной рукоделием.
?Гаррет приносит мне перекусить в постель.
?Объятия с Гарретом.
?Провести все время в душе, просто целуясь с Гарретом.
?Гаррет лучше всех умеет делать медвежьи объятия.
?Гаррет пригласил меня на мое первое свидание и пообещал больше.
?Гаррет знает, как починить помятый бампер (очень изобретательный).
?Гаррет видит в моих игрушках друзей, а не конкурентов.
?Никто так не смешит меня, как Гаррет.
?Гаррет терпеливый, добрый и принимает меня всю.
?Гаррет смотрит на меня так, словно я лучшее, что есть в его мире. Он лучшее, что есть в моем.
?Гаррет.
?Гаррет.
?Гаррет.
Солнышко: Давай, Гаррет. Поиграй со мной.
ГЛАВА 43СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ и ХАОС
Приходилось ли вам когда-нибудь видеть, как мужчина ростом шесть футов четыре дюйма укачивает на руках свою крошечную новорожденную девочку, напевая — «Ты мое солнышко»?
— Черт возьми, — бормочу я. — Они такие милые.
— На мне взрослый подгузник, и я порвалась в тех местах, где женщины вообще не должны рваться, все потому, что у него нет самоконтроля и он не смог вытащить его один гребаный раз. Но я так чертовски влюблена в этих двоих, что это абсолютно невероятно. — Оливия пристально смотрит на Картера и Ирландию, пока они медленно раскачиваются вместе. Клянусь, я вижу намек на слезы, прежде чем она морщит нос и стряхивает их. — Он так далек от совершенства, Дженни, но в его сердце так много любви. Он очень любит тебя.
— Иногда у него забавная манера показывать это. — Я смотрю, как он улыбается Ирландии, затем опускает свои губы к ее. — Это он научил меня общению, тому, как важно было высказывать свое мнение, а потом он исчез.
— Я знаю. Ты имеешь полное право расстраиваться из-за него. Он совершил несколько ошибок, и теперь ему нужно их исправить. — Она трет глаза и вздыхает. — В ночь твоего интервью Кара и Эм были здесь, пели караоке. Он исполнил твою песню, ту, которую вы двое всегда поете вместе.
Я улыбаюсь, вспоминая, как идеально мы подхватываем друг друга на нашей любимой песне из Холодного сердца — «Love is an Open Door».
— Он никому не позволял петь с ним, но и твои реплики тоже не стал петь. Он был несчастен, позволив микрофону висеть у него на боку. — Она качает головой. — Я не знаю, почему он просто… не выбрал другую песню.
Ее догадка так же хороша, как и моя.
Оливия наклоняется ко мне, кладя голову мне на плечо.
— Могу я быть честна с тобой, Дженни?
— Всегда.
— Я рада, что ты решила, что Торонто не для тебя. Если бы ты решила, что это так, я была бы рада за тебя, но… печальна за нас. Я так сильно люблю тебя, но я действительно хотела продолжать любить тебя прямо здесь. Я знаю, это эгоистично с моей стороны, но…
Я заключаю ее в объятия, сердце сжимается.
— Спасибо.
— Я так благодарна за тебя, Дженни. — Она незаметно вытирает глаза. — Ладно, Картер. Пора подарить тете Джей немного детской любви.
— Что? Но я еще не закончил! Она просто… — Он прижимает Ирландию к груди и хмуро смотрит на Оливию, уворачиваясь, когда она пытается забрать их дочь. — Ты не можешь получить ее!
— Картер, отдай мне ребенка.
— Нет.
— Картер.
Его брови так сильно хмурятся, что он морщит лоб. Раздраженно он поворачивается ко мне.
— Ты должна быть осторожна.
— Я уже держала ее на руках, — напоминаю я ему.
— Ну, не забывай.
— Я не забуду.
— Сядь на диван. Я не хочу, чтобы ты пыталась сесть, когда она уже в твоих объятиях.
Я борюсь с закатыванием глаз и сажусь, протягивая к ней руки.
— Ах-ах, — цокает он языком. — Я положу тебе ее на руки. — Он наклоняется, затем отстраняется. — Засунь ожерелье под футболку, чтобы она не попыталась его съесть.
Я прячу ожерелье под футболку на случай, если моя племянница, которой сорок восемь часов от роду, попытается его съесть.
Он наклоняется, затем снова откидывается назад.