Каменные уступы, на которых располагаются зрители, украшены древними барельефами, изображающими сцены величайших сражений минувших дней. Между ними алыми линиями тянутся формации, начинающие светиться, когда бой достигает своей кульминации, будто сама арена оживает, впитывая энергию схватки. Однако это лишь одно из ее назначений.

Я располагаюсь ближе к ристалищу, наблюдая за аристократами в ложах. Император в блестящих золотых доспехах восседает на троне, установленном на массивной базальтовой платформе. Она выдается вперед и нависает над трибунами. Альдавиан окружает многочисленная свита, но сияет он ярче самого солнца.

Центр арены — идеально круглая платформа из тёмного неизвестного камня, покрытая мелкими узорами. Эта вязь имеет древнее происхождение, как и та, с которой я столкнулся в тюрьме, когда освобождал Айко и возлюбленную Лиана. Они тоже сейчас здесь, как и многие, рискнувшие встать на мою сторону.

Узоры сдерживают Ки, не давая ей вырваться за пределы арены, что позволяет зрителям оставаться в безопасности. Насколько мне известно, никто так и не смог их повторить.

На противоположных концах площадки расположены Врата Вызова, а ее окружает ров, по краям которого стоят статуи древних чемпионов. Их безжизненные глаза следят за битвой, словно бессмертные судьи. Подле каждой статуи установлены чаши с ревущим пламенем.

Звук на арене — это отдельная история. Даже шёпот с арены отражается гулким эхом, а удар оружия об оружие разносится, как раскат грома. И дело тут не столько в техниках, а в чудесном мастерстве древних строителей, сумевших возвести здание так, что звук — от крика до вспышки техники — заставляет зрителей чувствовать каждый миг боя, будто они сами стоят в эпицентре битвы.

Наблюдая за поединками, следующими один за другим, я пытаюсь связаться с Изааром. Мне удалось мысленно пообщаться с ним ранее, и он обещал прибыть вовремя, но его всё ещё нет, а на мой зов он больше не отвечает.

Все встревожены текущей ситуацией. У меня так и нет последней печати. Несколько раз меняя облик, я общаюсь со своими сторонниками. Однако южанин так и не объявляется. Когда солнце начинает клониться к горизонту и наступает финальный бой между представителями двух знатных кланов из центральной провинции, я принимаю решение действовать.

Один из них, парень в ханьфу, вышитом золотом, стоит над поверженным противником, и тот склоняет голову, признавая поражение.

— Я сдаюсь, — шепчет окровавленный адепт.

— Громче! Скажи так, чтобы все услышали! — требует победитель.

Я решаю действовать, чтобы не упустить свой шанс. Спускаюсь в самый низ. Несмотря на ров вокруг арены, в качестве дополнительной меры безопасности, площадку окружает частое кольцо стражи. Перемахнув через него одним стремительным невесомым прыжком, оказываюсь возле ошарашенного происходящим победителя турнира.

Император как раз встаёт с трона, чтобы поприветствовать победителя, но его лицо кривится при виде меня.

— Как тебя зовут? — украдкой спрашиваю у ошарашенного парня, и он называет свое имя. — Не будем обесценивать победу Кенто из клана Вечной Долины, — громогласно объявляю я, сбрасывая маскировку, и кивком даю им понять, чтобы уходили.

Те, вблизи ощутив мою реальную силу, не смеют спорить.

— Ты смеешь прерывать священный турнир?! — в голосе Альдавиана клокочет ярость. — Этот день должен был прославить нашу очередную победу над демонической ордой, а ты, бесчестный изменник, оскверняешь его своим присутствием!

К арене выдвигаются мосты, и по ним тут же устремляется дворцовая стража. Их доспехи сверкают в лучах солнца, копья нацелены мне в грудь. Я медленно выпрямляюсь и позволяю своей ауре вырваться наружу.

Первая волна Ки заставляет передовой отряд бойцов пошатнуться. Вторая — отбрасывает самых храбрых, подобравшихся слишком близко. Их тела, словно сорванные ветром листья, отлетают назад, сбивая с ног тех, кто бежал следом. Третья волна накрывает арену целиком.

Звуки исчезают один за другим. Сперва смолкает топот бегущих ног, затем лязг падающих копий. Гвардейцы валятся один за другим — кто-то, сражённый мощью ауры, теряет сознание прямо на бегу, кто-то успевает упасть на колени, в шоке хватая ртом воздух, прежде чем провалиться во тьму. В считанные мгновения вокруг меня образуется пустое пространство, усеянное неподвижными телами элитных бойцов Императора.

По рядам зрителей пробегает волна осознания, и ропот изумления прокатывается по трибунам, когда знатоки боевых искусств понимают — моя мощь сравнялась с силой самого Альдавиана. В наступившей тишине я делаю шаг вперёд, и даже уцелевшие, самый стойкие воины невольно отступают, не в силах противостоять одному моему присутствию.

— Разве за этим ты собрал здесь всех, вероломный государь?! — мой голос набирает силу в наступившей тишине. — Ради того, чтобы прославить победу? Не для иной цели?.. Воистину правы были древние, когда говорили, что нет хуже лжи, чем та, что прикрывается святостью, — с усмешкой качаю головой, пока ноздри Императора раздуваются от гнева.