Наоки и Мин-Ши озираются по сторонам, не скрывая изумления. Могучий яогуай съёживается до размеров крупной птицы и парит рядом, поддерживая себя потоками воздуха. Его крылья сложены, но готовы в любой миг развернуться для стремительного броска.

Мы погружаемся в иллюзию, удивительно похожую на реальность. Ветер шелестит листвой, принося с собой аромат родных лесов. В вышине заливаются трелями невидимые птицы. Пушистый ковёр из опавшей листвы пружинит под ногами, а в воздухе разлит тонкий аромат прелой древесины и молодой зелени.

Моя рука находит ладонь Наоки, и наши пальцы переплетаются. Мы ступаем на едва заметную тропку, что ведёт к месту, где когда-то стоял мой отчий дом.

Однако не успеваем сделать и пары шагов, как пространство вздрагивает. Лес вокруг идёт рябью, дрожит, как марево над костром. От фигуры Наоки расходятся концентрические волны, подобные ряби на глади озера. Они несут искажение, постепенно меняя облик леса.

Что это — подвох? Атака? Я готов ринуться в бой, но тут приходит понимание. Просто Сердце Долины откликается не только на мои воспоминания. Образы, что всплывают в сознании Наоки, тоже находят здесь своё воплощение. Две картины прошлого сталкиваются, словно два бегущих навстречу потока.

Пространство трещит по швам, пытаясь совместить несовместимое.

— Рен, кажется, теперь это из-за меня, — шепчет девушка.

Часть моего родного леса стремительно трансформируется, превращаясь в места, ставшие для нас обоих почти родными. Густые джунгли сменяют смешанный лес. Земля трескается и раскалывается, вода заполняет расщелины и раздвигает берега, порождая полноводные реки.

— Это… — слова застревают у Наоки в горле.

— То, что вы представляете, — горделиво улыбается Мин-Ши, будто это он сам сотворил подобное чудо. — Истинная суть Долины. Тайна, которую сам Аранг оставил потомкам. Оставил лучшим из лучших, тем, кто сможет разгадать секреты всех пяти стихий.

— Значит?.. — я пробуждаю своё воображение, и родной лес, навевавший столь разные чувства, начинает стремительно меняться.

Деревья будто прокручивают время вспять — истончаются и уходят в землю крохотными ростками. Почва разравнивается и превращается в каменную площадку, покрытую ровными плитами.

Наоки восклицает с почти детским изумлением и сразу же уточняет:

— Что ты задумал, Рен?

— Если ты не против, давай позже предадимся ностальгии, — отвечаю я. — А сейчас я хочу проверить возможности этого места для наших с тобой целей.

Я закрываю глаза, и в моём сознании возникает образ идеальной арены для поединка лучших из лучших. Наоки, уловив мой настрой, мгновенно подбирается. В её взгляде вспыхивает решимость, губы сжимаются в тонкую линию.

Земля вздрагивает и начинает двигаться, подчиняясь моей воле. Она распрямляется и расширяется, покрываясь ровными каменными плитами. Огромное пространство, способное вместить целую армию, но мне достаточно лишь пары зрителей.

Я концентрируюсь, вспоминая всех сильнейших бойцов, с которыми мне довелось столкнуться. Черты их лиц, оттенки аур, излюбленные приёмы — всё это сплетается в единый образ, обретая плоть и духовное ядро.

В Сердце Долины сила стихий отзывается на малейшее усилие разума. Одним жестом я отодвигаю Наоки и Мин-Ши в сторону и встаю в центре арены, готовый встретить то, что сам же и создал.

Пространство накаляется. Из щелей меж плит вырываются потоки первозданной энергии, настолько мощные, что, кажется, плавят сам воздух. Они пульсируют, дрожат, словно в предвкушении битвы, а затем устремляются в одну точку.

Сгусток чистой Ки уплотняется, обретая всё более чёткие очертания. И вот передо мной уже стоит соперник, рождённый из глубин моего сознания. С виду обычный человек, но я чувствую, как в нём клокочет необузданная сила, почти равная моему этапу Рубинового Феникса.

Черты лица, горделивая осанка, колючий взгляд — в облике призрачного воина сквозит нечто неуловимо знакомое. Даже порождение моего разума, этот собирательный образ десятков воинов, невольно походит на него.

— Ты дерзнул бросить мне вызов, ничтожество? — надменно цедит двойник, и в его голосе звенит неподдельная ярость. — Мне, порождению первородной стихии?!

Он вскидывает руку, и в его ладони вспухает сгусток пламени. Небольшой, с виду почти безобидный, но я кожей чувствую клокочущую внутри разрушительную мощь. Размер снаряда не впечатляет, но внутри него таится сжатая до предела бушующая мощь.

— Умри! — холодно бросает противник.

Реагируя на движение противника, резко ухожу в сторону, уклоняясь от атаки. Выжигающий воздух огненный шар пролетает мимо, вытягиваясь в полёте, и разбивается о каменную равнину позади меня. Усилием воли я замедляю время, останавливая поединок, и поворачиваюсь, чтобы оценить последствия.

На месте удара зияет глубокая борозда, напоминающая миниатюрный каньон. Из трещин в камне вырываются пламенные всполохи, поднимаясь на высоту скромной пагоды.