– Как будто лестница, только все движется, – глухой голос Клеона становится пугающим. – Никаких законов геометрии или физики. Невозможно проследить. Лестница идет вниз, вверх, вбок, по диагонали. Одновременно. Тысячи осколков, сливающихся между собой. Да что же это такое?

– Клеон, ты спускаешься вниз по лестнице? – доктор все же принимает решение добраться до самой сути травмирующего события.

Клеон замолкает, и доктор Монморанси пролистывает свои заметки, которые все это время делала в блокноте. Пометки стандартные. Что еще мог написать психолог? Разве психологи могут поверить в нечто нереальное?

«Окруженный непроходимыми черными скалами – травмирующий опыт? Пытается выбраться из давящих правил и норм?».

«Колодец пугает, травмирующее событие. Что-то случилось в поездке?».

«Боится спускаться вниз, не может снова пережить ужасный опыт. Боится вспомнить. Создает нереальные образы, чтобы заглушить боль».

И еще десятки фраз в подобном стиле.

К счастью, доктор Монморанси верит только в науку и не принимает на веру нечто сверхъестественное. Огромное облегчение. Именно попытка свести первородный ужас к заученным психологическим штампам и спасает рассудок от истинной картины черной бездны, в которой оказался Клеон.

– Невероятно глубоко, – Клеон ни на что уже не реагирует и не слышит голоса доктора. – Звук все громче. Господи, сохрани и помилуй, кто же способен издавать подобные звуки? Хриплый, лающий вой. Сколько же их там?

– Ускорение движение. Так проход работает, – несмотря на прорывающийся ужас мозг продолжает все анализировать. – Когда все закручивается на дикой скорости, можно попасть вниз. Лестница ведет все ниже, рев все громче. Это невозможно слышать. Все время вниз. Вокруг черные гладкие стены. Кажутся гладкими. Тысячи осколков постоянно сливаются и рассыпаются. Как в сломанном калейдоскопе. Вонь. Ужасная вонь все сильнее.

– Черный свет все ярче. Да как такое может быть? Темнота режет глаза базальтовым блеском. – Темп речи Клеона ускоряется до предельного.

– Как глубоко. Вниз несколько километров. Странно. На стенах знаки, – голос немного успокаивается. – Не могу разобрать. Неизвестные символы. Складываются из лопающихся вытянутых пузырьков. Черная слизь выступает на зеркальных стенах и блестит. Золотом. Черным золотом. Как такое возможно? Откуда на такой глубине жидкое золото в стенах? Вся поверхность сверху донизу покрыта перекрученными знаками. Не знаю таких символов.

– Да как такое возможно? Все искажено. Все распадается. Нет знакомых фигур. Извращенные мерзкие формы. – Голос приобретает панические нотки, и доктор Монморанси снова не успевает ничего сказать.

Наступает неожиданное молчание. Доктор Монморанси напряженно смотрит на монитор. Клеон ничего не говорит, однако пульс продолжает учащаться уже до предельно критического. На рисунок ритмов головного мозга страшно смотреть, в сознании Клеона происходит нечто невообразимое.

Доктор понимает, что сеанс надо было заканчивать намного раньше, но почему-то ей кажется важным дать Клеону закончить.

– Он снова зовет меня.

Короткая пауза. На секунду кажется, что Клеон успокоился.

– Anas Eneron…, – хрипящий разрывающий мозг шепот даже не напоминает голос, тело Клеона покрывается мелкой дрожью.

Вся профессиональная выдержка психолога не помогает доктору Монморанси сдержать собственные эмоции. При звуке вырвавшейся из горла Клеона непонятной фразы доктор резко вздрагивает и роняет блокнот.

– Всесильный Боже! Я спустился в самый низ, – голос Клеона возвращается, только звучит надрывистым стоном.

Он практически кричит в необъяснимой агонии:

– Сохрани и помилуй, Всемогущий! Нет формы. Никаких пропорций. Огромные черные куски плоти, разрываются и собираются обратно. Сколько же их! Легионы! Все движется. Богомерзкое сплетение. Вселенский хаос!

– Почему все собираются в круг? Что это за базальтовые плиты в центре? Далеко… не видно… – голос Клеона обрывается на каждом слове. – На плитах что-то лежит… белое… безжизненное…

– Легенда… призраки женщин… насилие… роды… болезненные…, – доктор замирает от сдавленного хохота, вырвавшегося из горла Клеона.

Доктор Монморанси, конечно, понимает, что чисто теоретически смех может присутствовать во время гипноза, но такого она никогда не слышала. Доктор хмурится и собирается заканчивать сеанс. Мысленно она ругает себя, нужно было намного раньше вывести Клеона из состояния гипноза.

То, что происходит дальше, она точно не могла ожидать.

– Господи! Зачем я пошел туда? Зачем я это увидел?

Агонизирующий утробный крик Клеона, наверное, слышно в соседних зданиях. Впервые в жизни доктор видит такую реакцию на гипноз.