И снова сквозь трубку ощущается дикий страх собеседника с другого конца. Скорее всего звучат дрожащие заверения в том, что все будет исправлено и больше не будет допущено никаких промахов.

– Вы должны его остановить! Не дайте ему найти остальные места! – звучит как приказ, не принимающий никаких возражений или сомнений.

Фигура в длинном черном одеянии, переливающимся неровными полосами в свете желтой лампы, медленно встает с кресла и подходит к сплошной базальтовой стене. Злиться Первородные не могут. Да и испытывать любые другие эмоции само-рожденные не умеют. Нет такой функции у тех, кто однажды навсегда отказался от вселенского порядка мироздания.

Однако страх – естественный инстинкт, позволивший однажды материи выжить в кромешной тьме и хаосе первозданной планеты.

Стоящий прекрасно понимает, чем грозит подобное нарушение в столь тщательно разработанном плане по выходу на поверхность планеты. И понимает, что создатель плана, гениального и извращенного одновременно, придет в ярость, что может повлечь за собой неконтролируемые последствия.

– Нужно обсудить последние события, – непонятно к кому обращается стоящий, но на удивление его слышат.

Медленно от черного базальта отделяются едва заметные густые бесформенные тени. Приглядевшись, можно заметить скопление тысяч маслянистых точек разной формы и размера. Точки сливаются в нечто невообразимое, сотни неописуемых отростков, щупальцев наростов сливаются и распадаются на дикой скорости. Кроме стоящего в комнате за несколько минут у базальтовых стен появляется еще одиннадцать фигур в одинаковых черных поблескивающих одеяниях. Становится понятно, что это не одеяния. Защита. Защитный слой тех, для кого обычный воздух планеты губителен.

– В реализации нашего плана возникли серьезные препятствия, – глухо говорит двенадцатый, поворачиваясь к пришедшим.

Разглядеть лица невозможно. Может и нет никаких лиц? Лицо – нечто человеческое. В комнате же из черного базальта стоят сущности, никакого отношения не имеющие ни к человечеству, ни к мирозданию в принципе.

– План должен быть реализован, – звуки, исходящие из стоящих в черном фигур, совершенно одинаковые, неестественные и чужие для самих говорящих. – Цикл практически завершен. Остался последний этап.

– Я в курсе, – двенадцатый смотрит черными базальтовыми полостями вместо глаз прямо перед собой.

– Мы что, действительно не можем уничтожить ученого? – к глухому хрипу привыкнуть совершенно невозможно, человек, услышав подобные звуки, никогда не покинул бы психиатрическую лечебницу.

– Хранителя – нет. Уничтожить его невозможно, даже если мы бросим на это все силы, – коротко бросает двенадцатый.

Можно догадаться об иерархии, говорящий явно занимают лидирующее положение. Все двенадцать, очевидно, представляют высший ранг правления. Вот только правления чего, понять невозможно. Нет у человека такой способности вместить существование чего-то, полностью противоположного известному вселенскому порядку. И слава Богу.

– Что тогда мы должны сделать, чтобы заверить последнюю стадию плана? – стоящий напротив выражает готовность всех остальных бороться до конца.

– Единственный способ, который может подействовать – разрушить человеческий мозг. – В голосе говорящего прорывается нечто наподобие злорадства. – Сущность Хранителя помещена в слабый, как нам известно, сосуд. Физически мозг может не справится, когда увидит всю картину.

– Значит в этот раз воздействие должно быть максимально сильным, чтобы он потерял контроль над сознанием, – лающий шепот поддерживают остальные неким подобием одобряющих хриплых возгласов.

Глава 16. Экспедиция. Серые вулканы

Клеон сидел, сжав стучащие дикой болью виски руками, в номере дешевого отеля, который находился недалеко от аэропорта.

Он очень плохо спал последние две ночи. После долгого разговора с человеком в штатском и агентами спецслужб, Клеон в полубессознательном состоянии и добрался до ближайшего отеля и просто отключился.

Просыпался он только для того, чтобы заказать еду в номер и кофе. Клеон физически не мог встать утром с кровати. Только на третий день он силой заставил себя подняться, принять душ, побриться и принять человеческий облик.

Медленными глотками он выпил мерзкий кофе, который готовили в ресторане отеля, поморщился. Головная боль не проходила.

Он выпил таблетки от головной боли, опустил голову и с силой сдавил виски в ожидании, что боль хоть немного утихнет. Несмотря на боль, он не мог остановить поток мыслей и возникающие оправданные вопросы.

«В результате я ничего не узнал о пропавших девочках, – Клеон сосредоточенно думал, смотря прямо вниз перед собой. – Деревня сожжена. Все жители куда-то одновременно исчезли. Шесть местных рабочих вместе с проводником жестоко убиты. Господи, за что?»