Голова по-прежнему раскалывалась. Мне показалось, что поднялась температура. Я выпил две таблетки анальгина и две – аспирина. Подождал минут пятнадцать. Облегчение не наступало. Тогда я выволок в коридор табуретку, встал на нее, борясь с головокружением, и заглянул на антресоли. Там у меня должен был лежать неприкосновенный запас – две бутылки водки. НЗ оказался на месте. Я откупорил одну бутылку, налил стакан и залпом выпил. Вот тогда мне стало действительно лучше.

К часу ночи Сергей окончательно понял, что Синицкий, то есть я, попал в беду. Телефон на моей квартире не отзывался. Сергей попытался позвонить моей матери – я иногда ночую у нее, когда приезжаю в Москву. Он знал, что моя матушка на ночь всегда выключает телефон и если трубку все же кто-то снимет, это может быть только один человек – я. Я трубку не снял.

И тогда Сергей сделал то, что и пообещал своей жене Кате. Он поехал ко мне.

В начале второго ночи Сергей вышел из подъезда и направился по Калибровской улице к Звездному бульвару. Не пройдя и ста метров, он услышал за спиной гудение мотора – его нагоняла какая-то машина. «Чем черт не шутит,– подумал Сергей,– может, остановиться?» И поднял руку.

Черт в ту ночь шутил особенно удачно. Машина остановилась. У Сергея даже не спросили, куда ему надобно ехать. Чья-то рука услужливо распахнула заднюю дверцу. В иных обстоятельствах Сергей никогда бы не сел ночью в иномарку, где, кроме водителя, есть еще и пассажиры. Это вообще одно из первых правил безопасности в ночной Москве: не доверяй иномаркам, добропорядочные граждане после полуночи спят либо подрабатывают извозом на «москвичах» и «жигулях», а не раскатывают в «тойотах» и «мерседесах». Однако после бешеного разговора с Костиком, после моего, странно оборвавшегося, телефонного звонка чувство самосохранения у Сергея притупилось. Он сел в машину. И тут же захотел выскочить наружу, но не успел – на нем уже защелкнулся ремень безопасности, плотно сковав руки.

За рулем «Мерседеса» сидел двойник Эрвина Роммеля, он же двойник Михаила Веллера, он же Тимур Анатольевич Марков, в миру – старший менеджер классного спортивного клуба «Факел-5».

На заднем сиденье, рядом с Сергеем, помещался человек, которого тот в полумраке мог бы принять за себя самого – такая же грузная фигура, такой же тип прически, длинные темные волосы, легкая курносость, полные щеки, вислые усы. Бальзак.

«Наверное, меня сейчас убьют», – подумал Сергей и удивился, что эта мысль пришла как бы извне, не вызвав особого содрогания.

– Здравствуйте, Сергей Владимирович, – ласково сказал Роммель. – Зря вы это. Не следовало вам ехать к Синицкому. Совсем не следовало.

Эта история близится к завершению. Мне кажется, я должен еще раз обратиться к записям Сергея. Порой меня начинает грызть тот зверь, которого люди часто именуют совестью: какое право я имею вставлять куски чужого магнитофонного текста в свое собственное повествование, если обрел эти записи воровским путем?

С точки зрения авторского права – прямое нарушение закона. С точки зрения этики – аморальное деяние. Однако есть еще одна точка зрения – то, что Сергей называл своей религией. НУЛЬ. Пожалуй, это единственная парадигма, в рамках которой совершаемое мною находит некоторое оправдание.

||||||||||

«Я постоянно думаю: неужели способность к убийству действительно закодирована в человеческих генах? В родословной вида “гомо сапиенс" поколений “гомо" намного больше, чем поколений “сапиенс". Неужели миллионолетия зверя сильнее тысячелетий человека? Видимо, сильнее.

Причем тот зверь, который сидит в человеке, гораздо хуже зверя звериного.

Высшим животным каннибализм не свойствен.

Человек на протяжении всей истории поедал себе подобных, мотивируя это либо традицией, либо модой, либо экстремальными обстоятельствами.

Неужели культура настолько бессильна?

Получается, что так.

Можно опускаться из нашего времени в глубь истории, можно подниматься из пучин времен к нынешним годам, – направление движения не даст никакого представления о прогрессе или регрессе человеческих наклонностей.

Горы трупов, возвышающиеся вдоль дороги, по которой движется земная цивилизация, невозможно даже вообразить. Сколько человек погибло в войнах – сотни миллионов? Миллиарды? В сталинском ГУЛАГе и гитлеровских концлагерях загублены десятки миллионов; святая инквизиция отправила на тот свет не менее шести миллионов человек; Пол Пот, Мао Цзэ-дун, Ленин, Чингисхан – “послужной список" каждого из этих диктаторов насчитывает миллионы человеческих жизней. Французская революция унесла сотни тысяч…

История массовых убийств подчинена закону больших чисел, доказанному Чебышевым. Но есть еще последовательности малых чисел. История “немассовых" убийств не менее чудовищна и отвратительна.

Восьмидесятые годы двадцатого века. Тихий учитель Андрей Чикатило убил больше пятидесяти человек – женщин, девочек и мальчиков.

Вторая половина семидесятых. Индиец Кампатимар Шанкарийя убил за дна года около семидесяти человек.

Семидесятые годы. Серийный убийца Педро Лопес зверски умертвил более трехсот девочек в возрасте от восьми до двенадцати лет в Эквадоре, Колумбии и Перу.