– Боже, Хендрих, ты не мужчина, а мечта, – улыбнулась Ива, отрезая от оладушка кусочек, и добавила.

– Наконец-то я слышу признание. – он хитро улыбнулся, отпивая свой кофе и тоже принимаясь за оладьи. – Боюсь, нам снова придется немного пойти против твоего начальства. Венглер отказывается давать дальнейшие показания, если на допросе не будешь присутствовать ты.

– Ему так это важно? – удивленно спросила Ива, на что Хендрих пожал плечами и произнес:

– Его все равно ждет вышка, так что можно исполнить последнюю волю.

– Что ж, его право, – философски заметила Ива и спросила: – Когда идем?

Хендрих едва сдержался, чтобы спрятать улыбку, но все-таки с легким смешком в голосе ответил:

– Сегодня в двенадцать начнем.

Ива бросила взгляд на часы: они показывали начало девятого и произнесла:

– Мне нужно вернуться домой. Мне здесь у тебя нравится, но я бы хотела сменить этот казённый наряд на свою привычную одежду.

– Не беспокойся. Я выбрал из твоего гардероба часть вещей сам и оставил в пакете в коридоре. Там есть все, что тебе понадобится… Что?

Он столкнулся со странным взглядом Ивы, а затем она вздохнула и покачала головой, на что Хендрих лишь закатил глаза и произнес с лёгкой иронией:

– Ива, ну что я никогда не видел женский гардероб? Тем более твой удивительно минималистичный и аккуратный. Я там еще из ванной прихватил кое-что, думаю, ты этим пользуешься и тебе понадобится…

– Интересно, что же ты прихватил из ванной? – Ива усмехнулась и отправила в коридор, где лежал небольшой пакет с вещами.

Хендрих аккуратно сложил в пакет ее нижнее белье, джинсы и теплый свитер, а проверив шкаф, она обнаружила там курку и шапку с шарфом. В качестве обуви стояли ее весенние тонкие сапоги из замши.

– Когда закончим, то пойдем и купим тебе зимнюю обувь. Эта слишком тонкая, ты можешь простудиться, – заметил он из-за спины.

– Какой заботливый, – усмехнулась она, на что Хендрих многозначительно хмыкнул.

Ива лишь улыбнулась на его слова и проследовала в ванную, заявив, что ей нужно полежать в горячей воде, чтобы хоть немного помочь телу, напоминавшему один большой синяк. Лежа в пенной ванне, она невольно прикрыла глаза от удовольствия, почему-то ловя себя на мысли о том, что, наверное, она, все-таки, и вправду была слепа и слишком строга по отношению к Хендриху и не замечала очевидного. Он заботлив и нежен с ней, что еще можно желать? Конечно, его самовлюбленные замашки она не могла не замечать, но у каждого есть свой недостаток. Смущало только одно: его желание усадить ее на теплое место и подальше всякого рода загадок и поисков убийц. Это Иве не нравилось больше всего, потому как с самого первого года обучения в Академии она уяснила одну простую истину: как только ментальная ведьма перестает пользоваться своими природными способностями и никак их не применяет, то она тут же деградирует и чахнет. В этом был весь минус их будущего с Хендрихом.

«Интересно, а готов ли он смириться?»

– Хендрих, я тут подумала… – начала она, присаживаясь рядом с ним на диван после ванной: – Насчет, нас и твоего предложения…

Он отложил в сторону папку с делом и внимательно посмотрел на нее:

– Я ценю все, что ты для меня сделал, но мой ментальный дар…

– Я понял тебя, лисичка, можешь не продолжать, – он усмехнулся, перебив ее: – Я знаю, кто такие ментальные ведьмы и вас хлебом не корми, дай своим даром воспользоваться, но я бы хотел, чтобы мы поженились, так будет проще объяснить и себе и другим, кто мы друг для друга.

Ива немного помолчала, удивленная прямотой, но все же ответила, глядя ему в глаза:

– То есть повторить обрубок той церемонии, что была три года назад?

– Вроде того. Ты удивлена? – он улыбнулся, мягко касаясь кончика носа Ивы своим указательным пальцем.

– Никогда бы не подумала, что мы к этому еще вернемся, – она нервно и смущенно хихикнула: – Только пообещай мне, что церемония будет не слишком пышной? Хватит и дворика дома бракосочетания.

– Почему? Тебе не нравится шатер, украшенный цветами?

– Мне не нравится обилие аристократов на один квадратный метр и количество твоих пассий из разных семей этих же аристократов. – хмыкнула Ива: – Просто тихая церемония в узком кругу друзей.

Он мягко поцеловал ее в уголок губ, притягивая к себе, а Ива перевела взгляд на папку в его руках:

– Дело Венглера?

– Да, ознакамливаюсь с протоколом допроса… У тебя к нему, наверное, иные немного вопросы?

– М-м-м… Пока я была просто энергией, я не могла спросить напрямую, а он просил меня не вторгаться в сознание: ему больно и неприятно. Я не стала.

– Ну надо же, какой деликатный, – он хмыкнул, поглаживая свободной рукой Иву по плечу.

В протоколе допроса Ива не обнаружила ровным счетом ничего нового: Венглер словно бы намерено избегал прямых ответов на вопросы и не торопился раскрывать свою истинную мотивацию. Это Ива озвучила вслух и Хендрих с ней согласился: Венглер хоть и был с ними прямолинеен и честен, насколько это возможно, но все же приберег основные признания напоследок. С чем это было связано – не ясно, но Ива предположила, что Венглер скорее тянет время, потому как знает, что будет приговорен к высшей степени наказания, а потому мог откладывать день откровений до тех пор, пока это делалось возможным. Терять-то ему уже было ровным счетом нечего.