— Мы добываем песца, горностая, ласку. Еще белку и водяных мельге.

На этом слове многие переглянулись, не понимая, и Карланта попыталась объяснить:

— У них жесткий волос и мягкий подшерсток…

— Да, я понял, это дешевый мех, — поднял ладонь сеньор, спрашивавший о благородной дичи. — А вот совсем недавно мне пришлось заказать три дюжины песцовых шкурок, — на этих словах его супруга довольно улыбнулась, — интересно, сколько таких зверей вам удается добыть за сезон?

— Полсотни или сто, это сильно зависит от года, — ответила девушка.

Дворянин присвистнул:

— Богатые одежды можно сшить из такого меха…

— Главное — это мясо, — улыбнулась Карланта.

— Ты забываешь о вежливости, — шепнул ей в этот момент уголком рта Кэларьян. Карланта с ужасом поняла, что не добавляет положенного обращения к господам, как ее учили.

— Это правда, что вы едите мясо сырым? — спросила ее недружелюбная соседка.

— Довольно часто, леди Тагест. Мясо замерзает очень быстро, и хорошо хранится.

— Какой же мерзкий, должно быть, у него вкус, — скривилась леди в ответ.

Карланта пожала плечами, но тишина никем не нарушалась и, сообразив, что не все ее видят, она сказала:

— Мне никогда так не казалось.

— Конечно, девочка, ведь ты питалась так всю жизнь и была вынуждена жить в очень тяжелых условиях, — мягко проговорил герцог, внимательно слушавший беседу со своего места. — Как сделать вывод о качестве пищи, когда ее не с чем сравнить, верно? Зато теперь ты отведала настоящих блюд и, я уверен, больше никогда не вернешься к былым предпочтениям.

— Наверное, — неуверенно ответила Карланта.

— Какие низкие манеры, — тихо вздохнул герцог, супруга его едва заметно кивнула, печально поджав губы.

— Эммм, ну, хорошо, — проговорил молодой человек, начавший эту тему. Теперь даже он растерялся. — Как я понимаю, нужда и привычка избавляет от щепетильности. А какие развлечения знают такие непритязательные люди? Военные забавы? Или скачки?

— Нет, мы не скачем, у нас есть гонки на собаках! — с улыбкой воскликнула девушка и, спохватившись, добавила вежливое «сир».

Молодой человек прыснул в кулак, в разных концах стола послышался смех. Кровь отлила от лица Карланты. Ей стало стыдно, хотя она и не понимала, над чем смеются придворные. Кэларьян накрыл ее ладонь своей, вступая в разговор:

— В легкие сани впрягают от двух до шести собак и на ровной поверхности они могут развить скорость, сравнимую со скоростью галопа. Искусство править упряжкой требует той же тщательной подготовки, что и верховая езда.

Кэларьян догадался, что молодежь вообразила глорпов верхом на собаках, и был благодарен старикам, которые слушали рассказ молча и не фантазировали сверх меры.

— Да, — тихо сказала Карланта без всякого энтузиазма.

— Как выглядит уздечка для собак? Среди них одна коренная и несколько пристяжных? — подал голос мужчина лет сорока, в черно-красном камзоле с золотой цепью на плечах, которого Кэларьян назвал бароном Дригетом.

Карланта смутилась, так как ничего не поняла, и ученому пришлось объяснять на пальцах, что имелось в виду.

— А, — сказала глорпка, разобравшись в незнакомых словах, — нет, мы запрягаем иначе, парами, друг за другом. И правим голосом, сир.

— Голосом, — повторил барон. — И как звучат команды?

— Мои лорды, — поднял руку Дагобер, — на этой ноте нам следует окончить ужин и перейти в малую гостиную. Лошади, охота, собаки, — эти темы требуют к себе большего уважения и соответствующей обстановки. Прошу, — он встал и широким жестом указал на дверь за помостом. Слуги открыли проход, и герцог первым прошел в темную арку. Заскрипели отодвигаемые скамьи, мужчины брали со стола кубки, наполняли их у пажей и проходили вслед за хозяином, подавая руку своим дамам. Карланта, вновь покрасневшая из-за волнения, на ходу торопливо составляла в уме целую речь для ответа и несколько раз наступила на свой длинный подол, и еще как минимум два раза — на чужой.

Малая гостиная оказалась уютным помещением с небольшими окнами и несколькими столиками в углах, на которых стояли блюда с закусками и серебряные кувшины с вином. Дамы рассаживались на одной половине комнаты, мужчины прошли на другую. Карланта и Кэларьян стояли в нерешительности, пока их не подозвал нетерпеливым жестом сам герцог, устроившийся на резной скамье с высоким балдахином. Все присутствующие остались стоять перед ним, за исключением трех дряхлых стариков, занявших кресла у столика с выпивкой. Тугие на ухо, они уже нашли себе достойное занятие.