Герцогский дворец стоял в отдалении от других зданий и возвышался над ними на добрых двадцать локтей. Его древняя центральная часть была квадратной, и каждый угол имел собственную башню. Полвека назад к нему пристроили большие трехэтажные флигели, чтобы правящая семья чувствовала себя удобно — времена общих залов и тесных комнатушек остались в прошлом. В конце левого флигеля выделялась небольшая башенка с конической крышей — домашняя часовня, как объяснил Кэларьян.

У входа гостей встречал молодой человек в расшитом золотом камзоле. Он исполнял свои обязанности безупречно — когда Карланта прошла мимо, на лице его не отразилось ни тени любопытства, несмотря на то, что любой торпиец поневоле обращал на глорпку внимание. Карланта сильно выделялась среди бледных хрупких девушек Торпа, но Кэларьян сказал, что по незнанию ее бы скорее приняли за смуглую жительницу южных островов, а не за северянку. Волосы ее были темнее на затылке и совсем светлыми на макушке — будто выгоревшие на солнце, — а обветренная во время путешествия кожа походила на просоленную. Крестьянка, ныряльщица за жемчугом, неизвестным образом попавшая в герцогский дворец и одетая, как настоящая леди. Однако, во дворце каждый слуга и каждая кухарка уже знали, что на ужин ждут таинственную глорпку, которая должна поразить их или, на худой конец, просто развлечь.

За тяжелыми замковыми дверями они попали в небольшой коридор и, когда Кэларьян шепнул, что сейчас они находятся в толще стены, Карланта раскинула руки и не тронулась с места, пока не признала безуспешными попытки обнять всю ширину кладки. Дальше в арочном проеме, за мягкой на ощупь занавесью, ее взору открылся старый приемный зал замка — квадратное помещение, занимавшее весь первый этаж, еще два века назад служившее и обеденным залом, и единственной комнатой для досуга. Сейчас здесь не было никакой мебели, а все стены были заняты гербовыми щитами, знаменами и деревянными скульптурами рыцарей и святых в нишах. «Здесь герцог принимает просителей и вершит суд», — шепнул Кэларьян, подталкивая Карланту в спину, пока она, задрав голову, медленно шла вперед, рассматривая цветные фигуры на щитах, терявшихся во тьме высоких сводов — зал освещало всего четыре огромных подсвечника по углам, а с потолка свешивался пустой крюк от люстры.

— Нам сюда, — Кэларьян стал заворачивать к дверям, ведущим во флигель, но Карланта, не слушая, брела дальше вдоль стены, представляя каждый щит в руке закованного в сталь воина, а знамена — бьющимися на ветру над головами солдат. В ее воображении разыгралась уже не одна битва, когда слуга, стоящий у прохода, сошел со своего места и сделал вежливый, но настойчивый жест, приглашая гостей следовать дальше. Старику пришлось догнать Карланту и, взяв под локоть, направить к дверям.

Новый зал был построен с намного большей роскошью: широкие окна уже не походили на бойницы и были украшены цветными витражами, на высоте в три человеческих роста по кругу шла галерея с изящной балюстрадой, а у стен стояли открытые шкафы с дорогой посудой, фигурками из белоснежной кости, оружием и другими предметами, назначение которых Карланта не могла понять. Напольные подсвечники, расставленные через каждые шесть-семь шагов, сверкали позолотой и были откованы в форме диковинных растений, каждый из них венчало два десятка толстых свечей. Все эти вещи немало стоили и ласкали взор своим блеском. С трудом отвлекшись от них, Карланта увидела столы, составленные буквой П; самый маленький из них стоял на небольшом помосте и, как она уже знала, был предназначен для герцога и его семьи. Посуда на этом столе была золотой, на других — серебряной. Слева от входа ютились два стола попроще, на них слуги уже готовили неподъемные вазы с фруктами, разливали вино по кувшинам и резали хлеб.

В зале находилось достаточно много людей, они были заняты беседой и заметили вновь прибывших, только когда к ним подлетел пожилой слуга и с грациозным поклоном взялся проводить к столу. Вид большого собрания быстро вернул Карланту на землю, волнение снова подступило к горлу, а руки похолодели. Но не успели придворные как следует рассмотреть ее и подойти поближе, как прозвонил колокольчик, возвещавший о начале приема. Кэларьяна и Карланту отвели к почетным местам по правую руку от герцогского стола. В другое время там размещались бароны и главы гильдий города, но первым было затруднительно вовремя приехать во дворец из дальних владений, а вторые без споров уступили место Кэларьяну — настоящей звезде сегодняшнего вечера.

Все гости подошли к столу, но не садились в ожидании хозяина замка; слуги поднесли им чаши для рук с ароматной водой и салфетки из беленой ткани. Карланта, пытаясь подсмотреть, как это делают другие, поболтала пальцами в воде, усердно вытерла их салфеткой и обернулась к дедушке, чтобы тихонько посмеяться над этой странностью, но он всегда становился очень серьезен, когда нервничал, и она решила промолчать.

— Герцог Дагобер Гоурд и леди Ливия, — вдруг объявил звонкий голос, проникший, казалось, в каждый уголок помещения. Люди притихли и обратили взгляды к портьерам, прикрывавшим двери за помостом. Двое слуг раздвинули тяжелые складки, и в зал вошел герцог. Это был уже немолодой мужчина с седыми прядями в бороде и густых волосах, отпущенных ниже плеч. Немного грузная фигура отличалась, тем не менее, непринужденной величавой осанкой. Его одежду покрывало узорчатое шитье, рукава были оторочены мехом — горностаевым, отметила про себя Карланта, — а количество золотых украшений превышало все мыслимые и немыслимые пределы. Леди Ливия шла, возложив ладонь самыми кончиками пальцев на его высоко поднятый локоть, ее наряд ни в чем не уступал мужнему, а светлые волосы были уложены в сложную прическу такой высоты, что оставалось только дивиться тому, как та держится у нее на голове. Еще несколько персон, явно превосходящих по положению всех остальных, вошли вслед за ними и остановились у главного стола. Герцог же провел жену вперед, к краю возвышения, и, отвесив легкий формальный поклон обществу, проговорил:

— Я рад приветствовать дорогого гостя в своей скромной обители. Магистр Кэларьян, мы были лишены вашего общества столь долгое время, что печаль, томившая наши сердца эти годы, может сравниться только с радостью вновь видеть вас. Я надеюсь на скорое продолжение наших бесед, даривших столько приятных часов в прошлом.

Ответив на низкий поклон Кэларьяна еще одним легким кивком головы, герцог провел жену к ее месту и сам занял высокое позолоченное кресло в центре стола. В этот момент гости начали рассаживаться, пажи вышли вперед с кувшинами вина, а прочая прислуга потянулась к столам с подносами. Кэларьян представил Карланту пожилой паре, чье место находилось рядом с ними, а двум парам напротив пришлось назваться самим, так как десять лет назад они еще не были представлены ко двору. Затем худощавый паж, стоявший за спиной у Карланты, отодвинул ее кресло, и она целую минуту боролась со своим платьем, чтобы аккуратно уместиться между столом и стулом, и разложить подол по полу вокруг мокрых от снега ботинок.

Когда эта сложная процедура была окончена, она вновь обратила внимание на соседей и увидела, что молодая дама напротив лениво разбрасывает по тарелке кусочки нежного розового мяса, от одного вида которого Карланта уже чувствовала себя одновременно голодной и счастливой, и ей захотелось сказать женщине что-нибудь приятное.

— Ринен дан, — вежливо произнесла она, что означало «приятного аппетита». Дама немного опешила и бросила неясную фразу:

— Иден дан ринен, ту вар нис Берени?

— Простите, на самом деле, я не говорю по-торпийски. Пожалуйста, скажите это на всеобщем.

Дама смущенно наморщила носик — она не слишком хорошо знала всеобщий и не собиралась продолжать разговор, так что Кэларьян перевел за нее:

— Леди Тагест говорит: «как аппетит может быть хорошим, если в соседней Берении проходит армия?»

— Но, — протянула Карланта, воспринимая ее формальные слова всерьез, — это у них, там, а Торп ведь ни при чем. Да? Хотя мне тоже страшно, — она хотела быть дружелюбной.