Дама молча сверлила ее взглядом, разговоры вокруг утихли, ложки перестали стучать по тарелкам, придворные с интересом разглядывали Карланту, ожидая продолжения. Она занервничала и, не зная, как избавиться от пристального внимания, без единого указания Кэларьяна взяла третью в ряду вилку, нож для резки мяса и принялась за еду, не поднимая глаз. Через некоторое время легкий шум застолья возобновился.

Кэларьян не спешил есть и оглядывал стол в поисках знакомых лиц. Он уже поздоровался с главой Гильдии философов и с владельцем банка, который управлял его финансами. Старик Онсворд — первый знакомый, встреченный по пути от ворот три дня назад, — слегка поклонился, приложив руку к груди. Некоторые люди, которых он мог назвать знакомыми, тепло приветствовали его, а те, кто его не помнил, кратко улыбались и кивали. Остальные были слишком молоды и еще не решили, стоит ли этот старик такого внимания. Десять лет прошло, целых десять лет…

— Магистр!

Кэларьян одновременно услышал голос герцога и почувствовал, как Карланта теребит его за рукав. Дагобер Гоурд звал его с той обходительностью, которую обычно проявляют к дряхлому дедушке, замечтавшемуся у окна в своей спальне. Кэларьян откашлялся и склонил голову:

— Простите, ваше сиятельство, я был поглощен воспоминаниями.

— Понимаю, — добродушно отмахнулся от извинений герцог. — Что ж, вино уже выбрано, желудки готовы отпустить наше воображение подальше от стола и мы хотим услышать рассказ о вашем увлекательном путешествии. Не откажите в удовольствии, прошу!

Кэларьян согласно кивнул, снова покашлял, собираясь с мыслями, и неспешно заговорил. Он начал с того, как много лет назад нашел в корсийской библиотеке копию забытой хроники Хирта, и тогда образ Севера впервые поразил его воображение. Для тех, кто не слышал о такой, он объяснил, что все подробности войны с глорпами известны лишь по этому манускрипту. Далее, минуя некоторые детали, он назвал свой побег экспедицией по давно назревшим научным проблемам и, несколько дольше, чем нужно, описывал сборы и вещи, взятые в дорогу, пока не заметил скучающие лица слушателей и не перешел к дороге и встрече с глорпами.

В этот раз Кэларьян описал свою встречу со Старейшими гораздо более удачной, чем она была на самом деле. Общаясь жестами, было непросто объяснить, почему он хочет остаться в деревне и не может удовольствоваться обменом железных орудий на богатые шкуры и идти своей дорогой. В конечном итоге его сочли нагат — ищущим расположения духов через путь испытаний — и позволили занять один из нежилых домов. Словно извиняясь за наводящее скуку вступление, он стал расписывать подробности своей дальнейшей жизни, и, увлекшись, ввел всех присутствующих в такое оцепенение, в котором они уже не могли понять, сочувствовать старику или попросту не верить.

Один из молодых рыцарей долго слушал с приоткрытым ртом, но потом вдруг тряхнул головой, прогоняя пробравшее до костей впечатление, будто он сидел вместе с Кэларьяном в его холодном, еще не обжитом доме, и воскликнул:

— Магистр! Вы кого угодно напугаете своим рассказом! Я не представляю, как бы мы страдали, — он подмигнул своим друзьям, — если бы вдруг оказались там по прихоти какого-нибудь волшебника. Потому что вряд ли мы нашли бы причину для такого путешествия по собственной воле, — тут ему улыбнулись многие из гостей. — Поведайте лучше, что из привычных сердцу радостей согревало вас вдали от дома? Как в тех местах с охотой?

Карланта радостно закивала, присоединяясь к просьбе, ей хотелось, чтобы Кэларьян скорее рассказал об охотниках ее племени, о богатой добыче, о гонках и состязаниях в стрельбе. Никому не интересно, что было в его заброшенном доме и как он учился ловить рыбу подо льдом. Кэларьян улыбнулся ей и сообщил, что, по его мнению, в Глорпасе каждый охотник без страха выйдет на медведя с одной рогатиной, а каждый ребенок сумеет добыть себе ужин; и что уважаемые лорды нашли бы охотничьи угодья глорпов изобильными и неистощимыми.

Лица вокруг сразу оживились, дамы зашептались, мужчины проявили интерес.

— Какую благородную дичь вы встречали, магистр?

— Ни лани, ни косули там не найти, но столько оленей, сколько проходит в межсезонье с севера на юг и обратно, вы не увидите за всю свою жизнь.

— А из черных зверей? — раздался вопрос ближе к дальнему краю стола.

Кэларьян нахмурился, пытаясь вспомнить, кого так называют охотники.

— Вепрь, волк, лиса, росомаха, — подсказал кто-то из молодежи рядом.

— Ах, это частые гости на севере, за исключением кабана, да, Карланта?

Та поспешно кивнула.

— А что насчет дорогого меха? — спросила одна дама, кокетливо поглаживая свой воротничок из куницы.

Карланта буквально подпрыгнула на месте и впилась взглядом в Кэларьяна.

— Может, юная дикарка ответит сама, раз она говорит на всеобщем? — добродушно предложил кавалер леди Тагест.

Кэларьян недовольно нахмурился, услышав такое обращение, но Карланта, поглощенная тем, чтобы самой не допустить какой-нибудь грубости, не обиделась. Она глубоко вдохнула и даже открыла рот, чтобы ответить, но все слова вдруг вылетели у нее из головы. Оказалось, она была совершенно не готова говорить перед большим количеством людей, в тишине, когда все взгляды направлены только на нее! Щеки ее покраснели, затягивающаяся пауза смущала, но, когда Кэларьян уже хотел продолжить, она вдруг выпалила: