До такой степени стыдно ей еще не было никогда! Стыдно за свое нелепое появление и плохо скрытое удивление при виде парня, с которым она вчера целовалась, за все слова декана и за то, что они были правдивы, оттого и резали больно, словно бритвы… За то, что Дэниэл вступился за нее… Видимо, она выглядела настолько жалко, что иначе он не мог поступить!

Жалкая и бесталанная… Именно такой она сейчас и увидела себя в его глазах. В слишком коротких шортах и слишком широкой футболке, с растрепанными, вьющимися от жары и влаги волосами, собранными в небрежный пучок, в огромных очках с устаревшей оправой, униженная и не имеющая сил постоять за себя… Жалкая, смешная, некрасивая!

Катрина схватила себя за голову и, сев на пол, уткнулась в колени, громко всхлипывая.

Ей понадобилось довольно много времени, чтобы собрать себя в одно целое: остановить слезы, привести лицо и волосы в порядок и перестать вздрагивать при малейшей мысли о только что пережитом унижении.

Она приоткрыла дверь, убедилась, что в коридоре пусто и поспешила в архив за документами. Ее мучило непреодолимое желание прямо сейчас уйти из Школы, но вернуться сюда еще раз она уже не сможет. Поэтому…

Пожилая секретарь мадам Пети встретила ее радушно: налила вкусного лимонада и угостила печеньем, пока она ходила в архив и готовила документы к выдаче. Здесь, в уютном помещении, пахнущем историей и старинными книгами, Катрина потихоньку начала успокаиваться.

— Вот твои документы, дорогая, — мадам Пети, присаживаясь рядом с девушкой, протянула ей толстый бумажный конверт. — Как жаль, что у тебя не сложилось со Школой… И все же — ты молодец. Ты старалась.

— Декан Фрей так не считает, — пробормотала Катрина, убирая пакет в рюкзак.

— Декан Фрей потерял хватку, — заговорщически прошептала пожилая женщина и подмигнула Катрине. — Он забыл, что здесь учатся творцы и гении, и стал относиться ко всем как к обычным студентам. Но если у студента-физика успеваемость зависит от его усидчивости, то у художника или архитектора — от состояния души и сердца…

Услышав об архитекторе, Катрина вздрогнула и резко встала, напугав пожилую секретаршу. Надо было скорее уйти отсюда, чтобы не встретить где-нибудь Дэниэла.

— Спасибо за все, мадам Пети! Будьте здоровы и живите долго…

— Постараюсь, дорогая! И ты береги себя. Будешь в Париже, заходи в гости.

Они улыбнулись друг другу и попрощались.

Выскользнув из архива, Катрина закинула за плечи потяжелевший рюкзак и поспешила к выходу. Поворот, еще поворот — пусто. Лестница, длинный коридор и выход во внутренний двор…

— Какое очевидное и досадное бегство… — Катрина вжала голову в плечи, словно это могло ее хоть как-то спрятать и позволить не встречаться с обладателем этого низкого голоса с хрипотцой. Раз уже терять ей было нечего и падать дальше некуда, она решила не оборачиваться и ускорила шаг. Но в то же мгновение почувствовала, что рюкзак стал совсем невесомым, а она не может сдвинуться с места, пойманная за широкую лямку.

— Отпусти сейчас же! — она вложила в эту фразу всю свою злость и досаду.

— И ты сразу же убежишь! — Дэниэл напротив, был в отличном расположении духа и просто забавлялся. — Так не пойдет!

Катрина перестала вырываться и повернулась к нему:

— Что тебе надо? — ее голос прозвучал спокойно и устало, молодой человек опустил руку, возвращая ей свободу.

Этот простой вопрос поставил его в тупик… У него не было никакой конкретной цели. Он удивился и обрадовался, когда увидел сегодня ее — неуклюже ввалившуюся в кабинет декана. Подумал: это судьба, раз его пригласили на деловую встречу с мсье Фреем именно в то время, когда в Школу пришла и она. Потом эта дикая грубость со стороны старика-декана и практически бегство Катрины… Он просто хотел увидеть ее. Вот и все.

— Ты как? — спросил он единственное, что интересовало его сейчас.

Она долго смотрела ему в глаза сквозь нелепые линзы своих очков, а потом усмехнулась:

— Я отлично! Просто замечательно! Не заметно?.. — голос снова подвел Катрину — дрогнул, выдавая волнение и слабость.

Дэниэл поморщился и сделал шаг к ней. Еще мгновение — и прижмет к себе, обнимет сильными руками, поймает в плен сводящего с ума запаха… Она отшатнулась и отвела взгляд:

— Не надо меня жалеть! Просто иди своей дорогой, будто мы и не встречались никогда…

— Катрина… — от его тембра мурашки пробежались по спине, но девушка нашла в себе силы снова посмотреть ему в глаза.

— Вы мне ничего больше не должны, господин Этвуд, — нарочито отстраненно произнесла она. — Поиграли — и хватит…

Он хотел что-то еще сказать, но она резко повернулась и побежала прочь. Подальше от сводящего с ума запаха и невероятного оттенка глаз, и голоса, и…

Ей нужно было увеличить между ними дистанцию до состояния невозврата, потому что вопреки всем доводам здравого смысла единственное, чего ей сейчас хотелось — прижаться к нему так сильно, чтобы смочь раствориться до последней капли…