– Нравится? – подмигнул ей Ковров.

– Красиво, – согласилась Галина и добавила: – Роскошно.

– Так всю жизнь не будет, – предупредил Анатолий. – Я военный. Сегодня здесь… – он обвел рукою пространство вокруг себя, – а завтра в такую дыру послать могут…

– Я знаю, – улыбнулась Галина, – не волнуйся ни о чем! Театры есть везде. Советская власть каждый месяц открывает по театру. У нас вывесили объявление о наборе актеров во вновь созданный театр в Саранске. А я даже не знаю, где это.

– На Волге, – просветил жену Ковров. – Столица Мордовской автономной республики. Тысяч сто пятьдесят населения.

Подплыл официант с огромным подносом, уставленным тарелками с едой, мгновенно переместил тарелки с подноса на стол; в каком-то загадочном для молодоженов, но веками освященном для официантов порядке расставил их.

– А это что? – удивилась Галина, кивая на тарелку.

– Артишоки, – пояснил Ковров.

Официант влюбленно посмотрел на известного летчика:

– Они у нас в собственной оранжерее, на крыше произрастают. Первый раз с семнадцатого года востребовали! Я знал, что востребуют! – с угрозой неизвестно кому сказал он. – Знал! Приятного вам аппетита!

– А как их есть? – широко открыв глаза, спросила Галина.

– Вилкой держишь лист. А ножом срезаешь мякоть, – показал Анатолий. – Испанцы их ручками едят.

Дверь с грохотом отворилась, и в зал ввалилась шумная компания. Шедший во главе компании всенародно любимый актер Марк Бернес, на шее которого болталась связка баранок, выронил из рук газетный пакет с воблой и начал истово креститься:

– Свят! Свят! Свят! Привидится же такое с похмелья! Толя, это ты или мне лечиться пора?

– Это я, – Ковров встал из-за стола. – Здравствуйте, друзья.

– Слава богу! – обрадовался Бернес. – А то мы здесь уже два дня кутим по случаю премьеры кинокартины «Истребители». Так такой, не поверишь, успех, что думал, окончательно сопьюсь! Встреча со зрителями – обратно пьянка! И так круглые сутки, напролет и навылет!

– Почему не поверю? – улыбнулся Ковров. – Верю.

– Ну, раз так, давай я тебя поцелую!

И всенародный актер троекратно, по-русски облобызал знаменитого летчика.

– А ты как здесь оказался? Если не секрет, конечно? – допытывался Бернес.

– Не секрет. Я, товарищи, женился, – признался Ковров.

– Когда? – удивился Бернес.

– Вчера.

– На ком? – недоумевал Бернес.

– Вот на ней, – Анатолий повернулся к Галине.

– Так я ее знаю! – вскричал Бернес. – Это же Галька из Ленинского комсомола! Как ее по фамилии… она в Островском играет… – начал стучать он по своей голове, вспоминая.

Ковров не успел открыть рта…

… как Бернес вспомнил:

– Лактионова ее фамилия! Вспомнил! А! – в восхищении собою он обратился к компании. – А вы говорите, мозги пропил! А я вспомнил!

– Коврова, – поправила его Галя.

– Ну, понятное дело, что Коврова. Я вообще удивился, как можно с фамилией Лактионова на сцену выходить. Так когда же вы успели? – опять вопросил он.

– Я же сказал – вчера, – повторил Ковров.

– А? – восхитился Бернес, опять обращаясь к своим товарищам. – Одно слово – истребитель! Вчера женился, а сегодня в Ленинграде уже… в «Европейской» завтракают…

Бернес подошел к столу и нагнулся над ним, рассматривая:

– А что за гадость вы едите?

– Артишоки! – гордо пояснила Галина.

– Да? – удивился Бернес. – А что это?

– Марк! – негромко окликнул его невысокий полнеющий молодой человек в круглых роговых очках.

– Что? – беззаботно откликнулся Бернес.

– Я думаю, надо поздравить невесту, – мягко напомнил очкарик.

– Точно! – обрадовался Бернес. – Спасибо, Никитушка. Ну… – обернулся он к Галине, – давай целоваться, товарищ Коврова.

И троекратно поцеловал вставшую из-за артишоков Галину.

– Толя! – вдруг закричал он. – Ты знаком с моими товарищами? Знакомься, пожалуйста… который в очках, то композитор, Никитка Богословский. Сейчас он песню нам сыграет из кинофильма. Знатная песня получилась! Народ из кинотеатров выходит с нею на устах! Который хмурый – это, понятное дело, режиссер, Леня Луков…

Пока представляемые жали руки молодоженам, Бернес смотрел на следующего – улыбающегося человека в строгом костюме и с корзиной вина в руках, пытаясь вспомнить, как его зовут, но не вспомнил и спросил: