– Я сознаюсь... Я согрешила... но вот уже два года я искупаю вину невыносимыми страданиями. Вы вышвырнули меня с ребенком на руках, без всяких средств. Голод, холод, унижения... Мой малютка умер...

– Лукавая тварь! Вы так умеете притворяться, что даже меняете голос, я не узнаю его...

– Два года таких страданий... Сжальтесь надо мною! Вы очень богаты...

– Никогда, ни за что! Я поклялся мстить вам страшно, и не только вам, но и всем женщинам, изменяющим своим мужьям.

Что - то зверское, фанатически - безумное зазвучало в его голосе.

– Нет, нет… вы сжалитесь... поедемте отсюда...

– Хорошо, поедемте. Очевидно, сама судьба требует этого!

Парочка публично взялась за руки и направилась к выходу.

– Скорее, голубчик, к выходу. Нам надо ехать!
– Высокая дама в домино, что манила меня с собой, вдруг, откуда не возьмись, схватила меня за руку.

Великий Боже, это был Фёдор Михайлович ...

***

Мы мчались в карете с быстротой молнии. Купцов посмотрел на часы. Я машинально потянулся к своим, однако вспомнил, что их у меня отняли те бродяги с дороги. Надо бы прибарахлить себе новых, как только подвернется оказия.

– Второй час. Это отличный час, – говорил взволнованно Фёдор Михайлович.

Карета остановилась у подъезда дома на Николаевской.

– Скорее, скорее, голубчик!

Купцов открыл парадную дверь своим ключом. Нас встретил швейцар – агент.

– Ну, прячьте Николая Александровича и притворитесь спящим. А кстати, возьмите этот дурацкий балахон, - И статский советник, оставшись в женском платье, бросился вверх по лестнице.

Прошло несколько минут, показавшихся мне вечностью. Вдруг наш агент тихо прошептал:

– Тс-с, ни звука... ключ...

Дверь беззвучно распахнулась... Появились дама и господин.

– Идите тише!
– господин осторожно приоткрыл дверь швейцарской, из которой доносился богатырски храп.
– Отлично, - еле слышно пробормотал он.

Пропустив даму вперед, инженер стал подниматься по лестнице.

Едва горничная впустила барина с дамой, как Купцов, ловко открыв замок, как тень скользнул туда же. Расположение комнат было ему хорошо знакомо, и через несколько секунд он очутился в комнате горничной. Та при виде высокой дамы с седыми бакенбардами испуганно вскрикнула.

– Молчи, Маша, не кричи, голубка! Ведь это я! – прошипел Купцов.

– А зачем же вы в платье женском? – в тон ему спросила Маша.

– Я в маскараде был...

– Так вы с черной бородой?!

– Я тогда красился, - улыбнулся Купцов и быстро стал снимать женское одеяние. Через несколько секунд перед Машей стоял действительно «тот самый барин», но только постаревший, с седой бородой.

– Ах, уж и затейник же вы, барин...

– Слушай, Маша, внимательно. Я – статский советник сыскной полиции. Надо мне страшного злодея поймать, вот для чего я с тобой амурную канитель разводил.

– Злодея? Какого злодея?
– обомлела Маша.

– Барина твоего... Ведь это он зарезал ту женщину, а вовсе не швейцар Осип.

– Барин убил?!

– Да, да... Ну, а теперь слушай. Я тебе дам награду, но ты сейчас должна молчать и не выходить из комнаты. Я пойду туда и буду следить...

Кабинет тонул в полуосвещении карсельской лампы, прикрытой зеленым абажуром. Инженер крупными шагами ходил по кабинету.

– Вы помните ту ночь, когда я застал вас с любовником?

– Пощадите... Неужели вы не имеете ни капли милосердия?

– А вы меня тогда щадили?! Ну, вы помните?.. Негодяй успел удрать, а вас... я не тронул и пальцем. Я дал себе клятву мстить всем женщинам, изменяющим мужьям! Мстить страшно, так, чтобы они ревели и стонали от боли, корчились в нечеловеческих муках!

Что - то животное и кровожадное зазвучало вдруг в голосе инженера. Он сделался страшен.

– И я... сдержал свое обещание, – продолжил он, - Я стал подло ухаживать за чужими женами с единственной целью: добившись их падения, тут же кончать с ними, вспарывая им живот. Я решил наслаждаться, упиваться их стонами... И я, - он подошел к своей «жене», - и я уже отправил одну тварь на тот свет. Я отомстил ей за мужа, подло ею одураченного...

– Так это страшное убийство женщины... вспоротый живот... дело твоих рук?!

Безумный хохот прокатился по кабинету.

– Да, да, моих!

Охваченная паническим страхом, женщина заметалась по комнате.

– Ты не уйдешь отсюда... мстя за свой позор другим женщинам, я было совсем забыл о тебе. Но ты, незваная, сама явилась ко мне... прошлое воскресло... это перст судьбы... Ты должна кровью искупить свой проклятый грех!

Инженер выхватил большую бритву и бросился вперед. Женщина упала, сбитая сильным ударом ноги.