Обошла стол и подошла к Майорову.

Он наблюдал за мной и не двигался.

— Ты можешь немного отодвинуться от стола, я сесть хочу. — Мужчина не сразу сообразил, что сесть мне хотелось к нему на колени.

В итоге он отодвинул стул, а я разместилась на его коленках и обхватила рукой его шею. Я легонько провела пальцами по коже, показывая всем своим видом, что желаю поцелуя.

И тут у него что-то щелкнуло в голове, видела по глазам. Он обнял меня за то, что когда-то было талией и прижал к себе.

Наши губы наконец встретились. Тут он меня уже не жалел. Он с такой мощью меня целовал, что теперь мне не хватало дыхания и от этого.

— Ты меня простила? — прошептал он и снова припал к губам.

— Не-а.

— А это что значит?

— Гормоны бушуют. Сама не знаю, что творю.

— Ты же сказала, что любишь.

— Люблю.

— А я тебя люблю.

— А я тебе не верю.

— А еще хочу тебя.

— В это верю.

Богдан спустил свою руку с моей шеи и положил на грудь слегка сжимая её.

— Капусту ела?

— Ха, да. Тоннами. — я смеялась.

— Мне нравится.

— И мне.

— Покажешь мне свою комнату? — шептал он мне ухо и облизывал мочку уха.

— Пошли.

Я слезла с колен и повела его на второй этаж.

Мы зашли в спальню, и он снова прижал меня к себе, целуя так жадно. Захлопнул дверь, и мы начали медленными шагами продвигаться к моей постели.

— Раздевайся. — грозно сказала я мужчине, так как моим телом завладело нестерпимое желание.

— Командуешь мной?

— Ну я в пижаме, а ты в уличной одежде. Одетым в мою постельку нельзя. Решать тебе.

Я забралась на кровать и лукаво смотрела на Майора.

Он ухмыльнулся и тут же стянул с себя футболку. Перед моим лицом стояло моё любимое тело.

Затем он снял джинсы и выдал себя со всеми потрохами. Его трусы плотно обтягивали его возбужденный настрой.

Он забрался ко мне в постель.

— Я даже не знаю с какой стороны к тебе подойти.

— С твоей любимой.

Мужчина повел бровью, развернул меня спиной к себе и прижался так близко. Я чувствовала его тяжелое дыхание в мой затылок, шею. Ощущала тепло его тела. Мне так не хватало его в этой холодной постели.

А ещё его рук, а именно той, которая смело забирается в шорты пижамы, прямо сейчас.

— Если бы можно было умереть от возбуждения, я бы уже сдох. Я так хочу тебя, Дашка.

— А я тебя. Только аккуратно ладно?

— Я все знаю. Я с врачихой твоей перетер, что можно, а что нельзя.

— Ты с ней разговаривал об этом? — возмущаюсь.

— Ага. Говорю девочку свою хочу не могу.

— А она?

— Благословила.

— Дурак.

— Полный, Дашка.

Дыхание сменили стоны. Мои. Его. Я так по нему скучала, безумно.

Мне хотелось надеяться, что он и правда обдумал все свои поступки и вынес из них что-то полезное.

А если честно, в данную минуту мне было плевать. Я просто хотела наслаждаться его прикосновениями и поцелуями.

Через три недели…

Неделю назад Богдан улетел. Ему нужно было что-то решить с работой. Говорил, что окончательно решил выйти из бизнеса, но нужно привести дела в порядок.

Думаю, он рассказал мне не все. Я пыталась допрашивать Антоху, но он тоже ничего внятного не рассказал. Прикрывает друга.

А вот я на нервах. Снова. У меня прям душа не на месте. Я так за него переживаю. Знаю его вспыльчивый нрав и гоню от себя страшные мысли.

Но эту неделю, что мы провели вместе здесь, в Сочи, я была счастлива. Богдан все так же странно себя вел, выполняя любую мою нелепую прихоть.

И я верю в то, что он подчинит свой нрав и сможет сдерживать эмоции.

Но решающим было, конечно же рождение Максимки. Антоха так радовался его появлению, что я просто бы не простила себя, если бы лишила свою девочку отцовской любви.

В Майорове куча минусов, но одно я знаю точно, свою малышку он будет любить. И я хочу, чтобы она росла, зная, что у неё есть надежная опора: папа и мама.

Но больше всех, конечно же, радовалась Тома. Она и плакала, и смеялась. Больше, конечно смеялась. Все смеялись над поведением Майора. А он все терпел.

Отец, конечно, был не так счастлив, как я. Раз сто он прочитал мне нотацию, но я его больше не слышала. Я была полностью поглощена своими эмоциями, своими фантазиями о будущем и обещаниями Богдана.