– Возможно. А что у вас есть, капитан Уэйк? – Он с таким презрением произнёс её звание, что это было ничем не лучше грубостей, которые она слышала в лагере Гаспара. Нэнси вдруг представила, как до бесконечности ходит по Оверни, исшагав её вдоль и поперёк, и пытается найти партизан, способных умерить гордыню, вежливо поблагодарить и принять то, что она предлагает. Но сейчас нет времени думать об этом.

– Я с радостью расскажу.

Маки смотрели, как Денден собирает радио, а Нэнси сидела рядом на траве и смотрела на них. Истощённые, неряшливо выглядящие, они и за оружием, скорее всего, ухаживали плохо. Хотя какое у них оружие… В большинстве своем они были очень, очень молодыми – чуть за двадцать. Им бы сейчас в своих деревнях по девушкам бегать да стариков раздражать, а не гнить здесь, в лесах, готовясь отдать жизнь за освобождение Франции и прячась от немцев, которые угоняют их работать на рейх. Нэнси снова испытала прилив злости, который подступал к ней и в Вене, и в Берлине. Мир и без того жестокое место, зачем нацистам понадобилось делать его ещё хуже, травить своим ядом? На митинге в Берлине на лицах людей отражалось какое-то дикое остервенение. Они кричали и поддерживали ничем не обоснованную ненависть, льющуюся с трибуны.

– Готово, Нэнси, – сказал Денден.

Она вытряхнула себя из берлинского зала, где не унималась толпа, и вернулась в трудный мир овернийских лесов.

– Включай.

Помехи, через которые прорвался голос.

– Это Лондон, – сказал кто-то по-французски, и все, включая Форнье, повернули головы. – Французы говорят с французами. Но сначала несколько личных сообщений. У Джин длинные усы. В страховой компании пожар. Лягушка квакает трижды.

Маки недоумённо смотрели друг на друга, кто-то засмеялся. Нэнси улыбнулась.

– Это не бред. Это код. Лондон связывается с моими коллегами-агентами во Франции, чтобы подтвердить парашютную выброску сегодня вечером. Вы можете получить мясные консервы и сок, шоколад и сигареты.

– Французские сигареты? – спросил кто-то из маки.

– Сынок, не слишком ли ты юн для курения? – Мальчик покраснел. – Да, французские сигареты и французские палатки, чтобы защитить вас от французского дождя, и ботинки, чтобы ходить по французской глине. – Теперь улыбались все, кроме Форнье. – Но самое лучшее – мы можем обеспечить вас оружием, планами и разведданными. Мы дадим пулемёты «Стен», пластит, детонаторы с таймером, гранаты, пистолеты, список целей, чтобы знать, куда бить и как нанести немцам самый большой урон, поможем спланировать их уничтожение.

Форнье закурил и выдул из угла губ тонкую струйку дыма.

– И вы нам просто так это всё дадите, да? По доброте своего английского сердца?

Ещё немного, и он доведёт её до белого каления. Чёртовы французы. Да, за одного из них она вышла замуж, но в своей массе они были твердолобы и обидчивы.

– Это бесплатно, Форнье, – ответила она, смотря ему прямо в глаза, – если вы об этом. Вам не придётся лучшую свинью продавать за ящик пулемётов.

– Я не об этом, и вы это знаете.

Она кивнула.

– Все запросы в Лондон – через меня. Я видела, как непросто и как непомерно дорого стоят англичанам все эти передачи, так что я не допущу, чтобы их усилия пропали впустую. Я буду обучать вас, как пользоваться оружием. Я буду настаивать на выполнении требований безопасности, и я буду беспощадна к тем, кто не сможет держаться в строю. Никаких вылазок без моего кивка, и помните – мы здесь лишь готовимся к дню, когда придут союзники и освободят Францию, так что никаких личных счетов и отмщений. Мы работаем вместе.

– Мы вам не шестёрки, – зашипел Форнье.

– Взаимно. Мы работаем вместе. Такая договоренность. А теперь скажите мне, что вам нужно, и давайте выбьем вам… спасение.

Все теперь смотрели на Форнье. Он кивнул, хоть и без улыбки. Люди расслабились. Форнье достал из верхнего кармана чёрную записную книгу.

– У меня есть список необходимого, капитан.

Он снова произнёс её звание так, словно ему было больно произносить эту комбинацию звуков, но это было только начало, и – эй, её до сих пор не били по голове и не привязывали к стулу.

– Давайте по нему пройдёмся, – сказала Нэнси и повернулась к Дендену. – Думаю, пока можешь собрать свой волшебный ящик. Иди познакомься с кем-нибудь.

– О, хорошо, ты можешь быть строгой мамочкой, а я буду папочкой, который балует симпатичных французских деток. – Она сморщилась. – А что я такого сказал, дорогая?

– Ничего. За работу.

27

Увидев сообщение Нэнси, Бакмастер удивлённо повёл бровями. Гэрроу расценил это как эквивалент полноценного инфаркта.

– По крайней мере, она жива, сэр.

– Да. Это правда. Но я посылал её наладить связи с Гаспаром, а она залезла к каким-то отбросам на плато. Значит, Саутгейта схватили. Это потеря, – произнёс он, уставясь на текст.

– Я уверен, сэр, что она хватила лишнего с этим списком. Не может же она ожидать, что мы сбросим всё это для сброда Форнье. Давайте я переработаю список, чтобы он больше соответствовал реальности.

Гэрроу протянул руку, чтобы забрать расшифрованное послание, но Бакмастер еле заметно качнул головой.