Нэнси старалась жевать помедленнее. Еда была вкусной и доставляла вдвое больше удовольствия после вчерашнего неудачного дня и морозной ночи. Ей даже стало казаться, что внутри побитой оболочки проснулась и начинает потягиваться её истинная сущность.

– Вы не знаете немцев, – наконец сказала Нэнси. – Пока они вас здесь не трогают, но, думаю, скоро это изменится. Когда они на самом деле закрепляются на территории, у них как будто голову сносит. Фермеры, может, и молчат пока из страха потерять коров, но если кто-то приставит дуло пистолета к голове их сына, они заговорят.

Тардиват перестал жевать и молча посмотрел на неё, словно взвешивая её слова.

– Я это к чему, Тарди? Просто будь очень, очень осторожен, когда будешь что-то рассказывать местным. Если они не будут знать, где мы и что делаем, им не придётся врать, когда случится то, о чём я говорю.

Он пожал плечами, но Нэнси поняла, что выводы он сделал.

– Ты здесь всю жизнь прожил? – спросила она, утолив острый голод и жажду.

– Большую часть, если не считать службу в армии. Мой отец был портным в Орийяке, и я научился ремеслу от него. А моя жена – из семьи фермеров. В первое время после свадьбы мы каждый год несколько недель проводили у них на земле. И это хорошая земля. За неё стоит биться.

Она смотрела, как он ест, и поняла, что никогда не ела лобстеров и не запивала их шампанским с таким аппетитом, как сейчас ест этот хлеб с сыром. Уже очень давно она не бывала настолько голодна, по-настоящему. Возможно, и она сможет биться за эту Францию – Францию Тардивата и его семьи, фермеров и деревенских жителей, а не только за Францию утончённую и сияющую огнями. Возможно.

Послышался гул мотоцикла. Нэнси показала на заросли, и Тардиват кивнул. Они перешагнули через каменную ограду и пригнули головы. Нэнси пересела туда, где немного обвалилась кладка и видимость была лучше. Тихое урчанье мотора превратилось в рёв. Как только мотоцикл их миновал, она выпрямилась и свистнула. Мотоцикл остановился, и человек, сидящий сзади, обернулся. Увидев её, он замахал рукой и спрыгнул с сиденья.

– Денден! Господи, как же я рада тебя видеть! – крикнула она и побежала к нему.

– Нэнси! Ты выглядишь ужасно. – Он сгрёб её в объятия, и Нэнси, закрыв глаза, изо всех сил прижалась к нему, напитываясь его силой. Он засмеялся и отстранил её, держа за плечи перед собой. – Так, а что это там за бравый юноша притаился в кустах?

– Его зовут Тардиват. Он снял меня с дерева.

– Ему явно повезло. Но расскажи мне всё с самого начала. Я успел понять одно: про меры предосторожности и секретность здесь можно забыть. Крестьянка с лицом, как одно место у овцы, помахала нам у дороги и спокойненько сказала, что второй британский агент идёт пешком на плато к Форнье. А я, значит, сижу, приготовив свои фразочки, пароли и легенды, и только рот открываю на неё, как рыба.

Нэнси засмеялась.

– Я знаю. Бакмастер бы их просто перестрелял. Я тебе всё расскажу. А как тебе удалось добыть мотоцикл?

Мотоциклист тем временем развернулся и проехал мимо, сдержанно кивнув им. В ответ Денден помахал и отправил воздушный поцелуй. Мотоциклист нахмурился и прибавил скорости.

– Дай бог ему здоровья, что-то он застеснялся, – ответил Денден. – Судя по всему, я с гораздо большим успехом обзаводился новыми друзьями, чем ты.

Тардиват проводил взглядом мотоциклиста, а потом подошёл к ним. Нэнси представила их друг другу.

– Очень, очень приятно. Могли бы вы это понести? – Денден ткнул Тардивата в грудь холщовой квадратной сумкой, и тот, недоуменно и удивлённо посмотрев на него, её взял. – Это, мистер Тардиват, радиоточка всемогущая, от неё зависят наши жизни, поэтому, будьте добры, не уроните. И давайте вы пойдете впереди, а Нэнси и я пойдём чуть позади, и она мне всё расскажет.

26

По сравнению с этим жалким подобием лагеря заваленное лепёшками поле Гаспара сейчас казалось раем, но, с другой стороны, за десять минут, которые она здесь провела, её ещё никто не ударил по голове. Жизнь налаживалась.

Тардиват подвёл их к длинноногому мужчине за сорок с нависшими бровями и винтовкой через плечо. Форнье. Нэнси насчитала около тридцати человек вместе с ними и заметила два барака, спрятанных под деревьями и хорошо замаскированных листвой. Вражеский самолёт мог бы лететь над ними в тридцати метрах и не заметить. Это тоже говорило в их пользу.

– Когда следующий сеанс связи с Лондоном? – тихо спросила она.

– Через десять минут, милочка, но нам поживиться будет нечем! Прежде чем нам что-то отправят, мы должны будем доложить, что нас не съели волки, и сообщить координаты места выброски. Они будут ждать сигнала от меня только завтра в три.

– Сможешь собрать радио за десять минут? Я хочу кое-что им передать.

Он посмотрел на неё и вздохнул.

– Будет сделано и отполировано до блеска.

Нэнси двинулась вперёд и с улыбкой протянула Форнье руку. Руку он пожал, но улыбаться в ответ не стал.

– Я капитан Нэнси Уэйк. Лондон хотел передать через меня Гаспару и его бойцам большое количество оружия. Но мы с Гаспаром не поладили. Примете оружие вместо него?

Он окинул её оценивающим взглядом с головы до ног.