Бип.

Бип…

Если бы не шейд Ракель, остававшийся недосягаемым для моих отчаянных и неумелых попыток ощутить ответный отклик, я бы сказала, что реанимация проходит успешно.

– Состояние стабилизировалось, – отчиталась я, встретившись взглядом с Кесселем. – Я все еще не чувствую ее шейда, но в остальном жизнь Ракель вне опасности.

– Бесполезно. – Рамон, наблюдавший за моими манипуляциями, презрительно сплюнул на пол. – Шейдер без шейда все равно что мертв. Ты зря тратишь время, Солана. Неужели не помнишь, что случилось с Михелями? Литианская дрянь убивает любого, в чей организм попадает.

– Но Ракель жива.

– Подтверждаю, – кивнул голографический Рохас.

Лицо Рамона побледнело.

– Бесполезная дура, – пробормотал он. – Даже отравиться не смогла как следует.

– Может быть, Шей Перес, – многозначительно выгнул бровь глава «Хирургов», – это потому, что Шей Вега использовала вещество, которое заведомо не могло ее убить?

– Но… как? – Я потрясенно уставилась на невозмутимого Рохаса, ехидно смотревшего на Рамона. – Я видела своими глазами… Я знаю, как действует эта дрянь на шейдера…

– Показания приборов, Шей Диаз, однозначны. Гемодиализ протекает по плану. Состояние пациентки нормализуется.

Я сверилась с датчиками. Невероятно, но… Дамиан Рохас был прав. Шейд Ракель не отвечал и, казалось, был мертв, но организм, вопреки всему, прекрасно реагировал на лечение и восстанавливался, очищаясь от отравленного стима. Как будто… на койке передо мной лежала литианка, нор-ра или полукровка, вообще не имевшая второй сущности, на которую мог бы подействовать литианский препарат.

Шейдер… без шейда.

Как такое было возможно?

И тем не менее…

– То есть ты подтверждаешь, – уточнил Хавьер у голограммы, – что Ракель выживет?

– Со всей определенностью.

– И сможет дать показания касательно последнего часа и остальных обвинений?

– После завершения гемодиализа – да. Разумеется, если ей будет что сказать.

– Хорошо.

– Ничего хорошего! – Рамон совершенно вышел из себя. Показалось, еще чуть-чуть, и он набросится на меня, Ракель и Рохаса. – Хавьер! Зачем нам слушать предательницу и ее жалкие оправдания? Хочешь привести Ракель в чувство, чтобы дать ей возможность сговориться с Дамианом Рохасом и выступить против нас? Прости, но такого решения я одобрить не могу!

– А я не могу понять другое… – Я недоверчиво покосилась на дядю. В груди с каждой секундой крепло подозрение, что желание Рамона поскорее закрыть вопрос с предателем имело иное объяснение. – Почему Ракель решила убить себя именно этой отравой, когда в ее распоряжении была целая аптечка сильнодействующих препаратов?

– Да какая разница!

– Она знала, – вдруг поднял голову Анхель, до этого сгорбившийся у койки Ракель и не участвовавший в перепалке. В светлых глазах зеленоволосого шейдера застыла боль – и вместе с тем непробиваемая уверенность в каждом своем слове. – Она знала. Шиссова дрянь, убивающая шейдов, не подействовала бы на нее. Если бы она и правда хотела… убить себя, она выбрала бы что угодно другое.

Шейдеры зашептались. Таким, неожиданно серьезным и собранным, Анхеля, пожалуй, не видели еще никогда, и это производило впечатление.

– Да кого вы слушаете! – взорвался дядя. – Наркомана и алкоголика, давно потерявшего всякую адекватность! Хавьер!..

– Рамон. – Глава «Механического солнца» шагнул вперед, закрывая нас от взбешенного бывшего безопасника. – Ты точно ничего не хочешь мне рассказать?

– Я… – На целую секунду он замер, придавленный твердым взглядом и железной волей старшего Кесселя. – Хавьер…

А затем неоновый секретарь Дамиана Рохаса щелкнул пальцами, и на пустой белой стене медотсека вспыхнула проекция, снятая, судя по углу обзора, на одну из камер, установленных в комнате прямо над столом. Камеры поменьше показывали лишь спину и затылок Рамона, ловко прикрывшегося от основных следящих устройств, но одна, мастерски скрытая, осталась незамеченной.

Замерев от ужаса и потрясения, мы наблюдали, как руки Рамона порхают по клавиатуре медицинской панели в попытке пробиться во внешнюю сеть. Из порта сбоку торчала не до конца вставленная пластинка чипа. Символы на небольшом экране сменяли друг друга, но Рамон раз за разом терпел неудачу.

«Что-то не так?» – прозвучал голос феммы за пределами видимости.

Рамон развернулся – нарочито непринужденно и спокойно, – ловким движением выдергивая и сминая в пальцах чип с вирусом.

«Нет. Все в порядке. Просто хотел кое-что проверить. Кстати, возьми… – Угол обзора скрытой камеры сместился, следя за руками бывшего безопасника. В поле зрения объектива попала наполненная шприц-ручка. – Пусть стима и недостаточно, не стоит жертвовать собой ради других».

«Спасибо, Рамон».