— Я также скопировал себе его жесткий диск. Пороюсь в нем. Если найду что-то интересное для нас, дам знать, — сказал Ли, направляясь к своей машине, которую он припарковал у обочины. Ли открыл багажник и положил туда свою сумку. — Порой я жалею, что изобрели Интернет. Слишком много людей, у которых полно свободного времени, дают волю своим тошнотворным фантазиям.

— Так получается, что, каждый раз, встречаясь с тобой, я прошу тебя покопаться в каком-нибудь грязном деле, — посетовала Эрика. — Спасибо за помощь.

— Бог даст, следующий раз встретимся не по работе, — улыбнулся Ли.

Питерсон смотрел на них. Эрика покраснела, не зная, что сказать.

— Еще раз спасибо! — наконец произнесла она.

— Не за что. Надеюсь, это поможет вам поймать вашу прибабахнутую извращенку. Я буду на связи. Войдете в сеть, увидите меня. — Ли сел в машину.

— Я не знал, что вы близко знакомы, — сказал Питерсон, вместе с Эрикой глядя вслед автомобилю Ли, катившему вдоль набережной.

— А вам-то что? — спросила Эрика.

— Да так, ничего, — пожал плечами Питерсон.

— Пойдемте-ка в дом. А то как бы Кит не кинул нас.

По дороге на работу Симона вся трепетала от возбуждения. На автобусе она доехала до Кингз-Кросс и теперь петляла по глухим переулкам за зданием вокзала, шагая к больнице имени королевы Анны. Она любила ночные смены, любила идти на работу, когда большинство людей возвращались домой. Она чувствовала себя как лосось, плывущий против течения. Работая по ночам, Симона забывала про бессонницу, про одиночество и страх, терзавшие ее дома.

На работе ее не мучили видения.

Вечер выдался бархатно-теплым. Ожидая на светофоре, Симона осознала, что ей не терпится увидеть Мэри. Старушка — истинный боец. Симона не сомневалась, что та еще жива. Она несла Мэри подарки: рамку для фотографии, на которой та была запечатлена с Джорджем, и щетку для волос. Она была уверена, что в ее отсутствие Мэри никто не расчесывал.

Длинный коридор, по которому Симона шла к палате Мэри, провонял отвратительно теплыми запахами мочи и грязных пеленок. Некоторые медсестры приветствовали ее кивками. Она кивала в ответ, обменивалась с ними любезностями. Многих удивило, что ее обычно хмурое лицо озаряет широкая улыбка.

Дойдя до палаты Мэри, Симона без стука открыла дверь и остолбенела, увидев, что у кровати Мэри, на ее стуле, сидит элегантная пожилая женщина с коротко остриженными, гладкими седыми волосами, в свежих белых брюках, черных лакированных туфлях-лодочках и шелковой цветастой блузке. Кровать Мэри была пуста, а сама она, опрятная, в модных брюках угольного цвета и жакете с рисунком в ломаную клетку, сидела в инвалидном кресле рядом с женщиной. Ее волосы были аккуратно перевязаны сзади красной лентой. Женщина, наклонившись, надевала на ноги Мэри новые туфли.

— Вы кто? — спросила Симона, глядя на них. Женщина надела туфлю на вторую ногу Мэри и выпрямилась. Она была очень высокой.

— Здравствуйте, сестра, — поздоровалась женщина с тягучим американским акцентом.

— Что здесь происходит? — сердито продолжала Симона. — Доктор знает, что вы здесь?

— Да, милая. Меня зовут Дороти Ван Ласт. Я — сестра Мэри. Приехала, чтобы забрать ее домой.

— Сестра? Я не знала, что у Мэри есть сестра. Вы же американка!

— А родилась я здесь, милая. Просто много лет не жила в Англии. — Дороти обвела взглядом мрачную больничную палату. — За это время, похоже, мало что изменилось.

— Но Мэри, — произнесла Симона, — ваше место здесь, с… с нами…

Мэри прочистила горло.

— Кто вы, дорогая? — спросила она, пытливая глядя в лицо Симоне. Ее слабый голос дрожал.

— Сестра Симона. Я ухаживала за вами.

— Ухаживали? Моя соседка сообщила сестре, что я здесь. И она прилетела из Бостона. Не знаю, что бы я делала, если бы она не приехала, — все тем же немощным голосом пролепетала Мэри.

— Но вы… моя… Я собиралась… — начала Симона, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Доктор говорит, она быстро идет на поправку, — перебила ее Дороти. — Я останусь здесь, пока ей не станет лучше. — Она сняла с тормоза кресло Мэри и покатила его вокруг кровати.

— Но Мэри… — не сдавалась Симона.

Мэри пристально посмотрела на нее из кресла.

— Кто это? — спросила она сестру.

— Это сиделка, Мэри. Они все на одно лицо. Не обижайтесь, милая.

Дороти провезла кресло мимо Симоны и вытолкала его в коридор. Симона встала в дверях, глядя, как удаляется Мэри. Та даже не попыталась обернуться. Потом они завернули за угол и исчезли из вида.