— Но я же только пришла… — жалобно произнесла она.

Он ударил ее кулаком в лицо, потом схватил за волосы и притянул ее лицо к своему. Учащенно дыша, она смотрела на него ошеломленно. Из носа у нее сочилась кровь.

— Намеков не понимаешь?

Он оттолкнул ее, она кинулась в комнату. Он закурил сигарету, через открытую дверь наблюдая, как она, обливаясь слезами, быстро одевается, подбирая с дивана джинсы и нижнее белье, что были там разбросаны. Напоследок она испуганно взглянула на него и ушла, хлопнув дверью.

Он шагнул к перилам, подождал несколько минут. Она показалась внизу, сойдя с лестницы, и убежала в темноту. Цокот ее каблуков постепенно затих.

— Черт, — выругался он. Было четыре часа утра. Он надеялся, что ему это не аукнется — что эта глупая девица доберется до дому без приключений.

Докурив сигарету, он неспешно спустился вниз по вонючей лестнице многоквартирного дома, минуя граффити на стенах, разбитые окна и мусор на лестничных площадках, и забрал с крыши «БМВ» свою футболку. Это была невзрачная белая футболка, но он носил ее во время двух командировок в Ирак. Эта футболка приносила ему удачу. Он надел ее и поплелся наверх.

Добравшись до своей квартиры, он открыл дверь и прошел в спальню. Разбудил свой ноутбук, пошевелив мышкой.

Нашел программу с «троянским конем» и в половине пятого утра отправил эсэмэску с вирусом.

На следующий день в сумраке раннего утра по гравийной дороге, пересекавшей пустошь Хейзского парка, катил караван полицейских машин. Эрика вместе со своей командой и группой патрульных ехала обследовать заброшенную хижину у карьера. Автомобили припарковались почти у самой воды, там, где около двух недель назад она останавливалась вместе с сотрудниками Речной службы. Утро выдалось морозным, все были одеты по-зимнему.

Ее команда, всего десять человек, встала кругом, и Эрика провела инструктаж. Потом они взяли стаканы с чаем и кофе, наблюдая, как рассеивается темнота: чернильная синева постепенно светлела, пока на широкой водной глади не появилось отражение серого неба.

Несколько собачников, выгуливавших на пустоши своих питомцев, остановились и стали с любопытством наблюдать за действиями полицейских, но патрульный, занявший пост на удалении нескольких сот ярдов от каравана машин, велел им идти своей дорогой. Был установлен полицейский кордон, огорожен по периметру большой участок парка — кусок травянистой пустоши, подступающей к карьеру, а также подлесок с той стороны и заросли вокруг хижины.

Первую половину утра расчищали мелколесье и срезали кусты куманики вокруг заброшенного домика. Холодный воздух полнился заунывным визгом электрокосилок.

Вместе с Джоном, Мосс и Питерсоном Эрика нетерпеливо ждала у одного из фургонов служб технической поддержки. Чтобы не замерзнуть, они пили чай и пританцовывали на месте. В начале десятого у Эрики зазвонил телефон, но только она достала его из кармана, он умолк.

— Уже третий такой звонок за утро, номер не определяется, — сообщила она, раздраженно глядя на дисплей.

— Рекламщики, — предположила Мосс, дуя на чай. — Меня они атакуют каждый вечер, как только сажусь ужинать. Силию это сводит с ума.

— В половине пятого мне пришло пустое сообщение. Номер не определился, — сказала Эрика.

— Это сообщение надо бы проверить, босс. Вы его не открывали?

Эрика покачала головой.

— А я никогда не получал эсэмэсок с закрытых номеров, — доложил Питерсон.

— Значит, твои подружки предпочитают оставлять на автоответчике пикантные сообщения? — усмехнулась Мосс.

— Отвали, — рассмеялся Питерсон.

К ним подошел Крофорд.

— Над чем смеемся? — спросил он, желая присоединиться к разговору.

— Над Питерсоном и его сексуальными цыпочками, — ответила Мосс.

— Я не прочь пошутить, но сегодня, вот честно, совсем не до вашего тупого юмора, — вспылила Эрика.

Они все уткнулись взглядами в землю. Крофорд нервно рассмеялся.

— В девяностом я оба раза принимал участие в обследовании карьера. — Театрально надув щеки, он кивнул в сторону водоема. — Сразу понимаешь, как быстро проходит жизнь. На следующий год мне исполняется сорок семь, — сказал он.

— А хижина? В ней оба раза искали? — спросила Эрика.

— Мы ничего не нашли. Решили, что она пустует.

— Но ведь Боб Дженнингс-то в ней жил, — заметил Питерсон, подув на чай.

— Зачастую трудно определить, занят кем-то заброшенный дом или нет. Самовольные поселенцы, они ведь в грязи живут, в нищете. Потому их и зовут скваттерами. — Повернувшись к Мосс, он возвел глаза к небу, рассчитывая на ее поддержку. — Кому-нибудь еще чаю? А то я собрался себе налить.

Они покачали головами, и Крофорд зашагал прочь. Жужжание электрокос продолжалось.