Ответ возник тогда, когда я переключила внутреннее видение в режим номер два – «магический спектр». В этот момент пейзаж поменялся. По краям дороги, на листах, цветах, пыли обочины висела черная паутина неживотного происхождения. Паутина эта жгутами не смела пока влезать на бетонное покрытие, но над ним изредка плавала темная пыль, похожая на прогоревшую невесомую золу.

Что за ерунда? Откуда в этом месте искажение?

Я никак не могла определиться, ехать ли мне дальше, чтобы отыскать источник «заражения», или же остановиться у обочины, попробовать провзаимодействовать с незнакомой субстанцией, когда мое решение определили за меня.

Никогда еще я не видела, чтобы машина возникала на дороге из временного портала. Как ракета из сопла, с резким хлопком. Появившийся из небытия черный мощный седан мгновенно обогнал мой кабриолет, подрезал его и затормозил. Конечно же, пришлось ударить по тормозам.

Но куда сильнее втащило по внутреннему балансу ощущение того, что я знаю, кто приехал. Я никогда раньше не видела его машину, не предполагала, как она выглядит, но узнала её по ауре хозяина.

Райдо. День однозначно набирал неприятные обороты.

Дэйм хлопнул дверью справа; его «Туард» последней модели был «зеркальным», что означало возможность перемещения руля в кабине, и сейчас он для удобства владельца находился со стороны обочины.

Я вышла тоже.

Какое-то время мы смотрели друг на друга – я растерянно, Вэйгард непроницаемо. Но напряжение в его ауре угадывалось очевидное. Снова накрыло мужским полем силы, желанием сесть на дорогу – я почти ненавидела эту мгновенную тягу подчиниться чужой воле. Такую сладкую, почти непреодолимую. И втоптанность в грязь. Стоящий рядом деймон моментально обесценивал сущность, все качества личности, он попросту стирал их рядом с собой. Черная футболка с боковой символикой вдоль пресса, черные джинсы. Браслет. И такие мышцы, как будто он мог согнуть этот мир пополам, скрутить его в баранку. Слишком налитые, тугие, пышущие властной силой. Нет, Алан тоже был накачан, но никогда не излучал зловещего желания выстроить под себя время, пространство и чужую волю. Этот – да.

Слишком много для моего мозга – эта паутина, ощущение тревоги и Дэйм, трижды возникший за последние сутки.

– Что это? – я не могла не спросить, указав на потемневшую от тончайших нитей траву. Наверняка Вэйгард здесь именно по этой причине, других нет.

– Никогда этого не касайся.

Его низкий, чуть хрипловатый голос всегда отдавал приказы. Даже когда говорил спокойно.

«Твоей магии не хватит, чтобы это нейтрализовать», – я слышала то, что не звучало вслух. Если так, то дела плохи – я действительно попала в нехорошее место, хотя казалось, что до сих пор светит солнце, и где-то далеко шелестит листва. О чем Райдо попросит дальше, уезжать?

Но прозвучало иное.

– Садись в мою машину.

Что?

Конечно, я стояла, как вкопанная, зная одно наверняка – мое взаимодействие с деймоном нужно свести к минимуму. И уж точно по возможности не приближаться.

– Зачем? – «А как же мой автомобиль?»

– Ты вернешься к своей машине чуть позже. И она будет стоять здесь.

Он говорил, как смотрел в будущее, как приказывал будущему, каким ему быть.

«Можешь даже не закрывать верх».

Но и этого не хватило, чтобы убедить меня двинуться.

В глазах глубина и привычна холодная насмешка. Обмораживающий и зовущий колодец.

– Ты хотела мне помочь, так?

«Вчера говорила об этом».

Это была единственная уловка, сумевшая сработать, – я всегда отвечала за свои слова.

– Хотела?

Глядя на Дэйма, я понимала, что всегда буду хотеть ему помочь, потому что внутри всегда будет часть меня, желающая максимально сократить между мной и им дистанцию.

– Да.

– Тогда садись в машину.

Не думала, что я повторю в реальности ту сцену, которую видела в маске, так быстро. Я и он в машине, Вэйгард за рулем. В моей иллюзорной мечте он сидел слева, и его рука накрывала мою. На моем пальце красовалось обсидиановое кольцо, а между нами текла и завивалась связь такого мощного порядка, что сносило любую крышу. Да, различий оставалось много, но чувство дежавю не прерывалось.

С ним рядом было спокойно, слишком хорошо. Страхи теперь существовали вовне, где-то за пределами; сознание расслаблялось, и меня это напрягало. Дэйм действовал на меня, как единственно правильный наркотик. Качался автомобиль, несшийся вперед, – в направлении места, которое я желала исследовать, – я же качалась на двойной волне. Своей и его. Его была обволакивающей, стабильной, той, которая не позволит упасть. И не отпустит. До отчаяния захотелось, чтобы Райдо накрыл своей ладонью мою, и, чтобы этого не допустить, не допустить даже просочившегося во вне желания, которое он считает (уже считал?), я зажала руки между коленями. И сумела отвлечься.

Потому что было на что.

За окнами все сильнее сгущался мрак. День оставался днем, но он стал тусклым, темным и холодным. Мы не проехали вперед и пары минут, а паутина уже была везде – на дороге, в воздухе. Касаясь стекол автомобиля, она обжигалась о нечто невидимое, таяла, отдергивалась, подпаленная.

– Что это? – спросила я во второй раз, но Дэйм лишь качнул головой.

«Не время».

Он собирался сунуться в эпицентр чего-то неясного, пугающего. И выглядел спокойным, очень сконцентрированным, лишь внутренняя сила его ментальных мышц росла в прогрессии.