Мне махнули в сторону высокого кожаного кресла для ВИП-посетителей, придвинутого к дубовому столу. Пока я занимала свое место, Инферно отворила стекла высокого шкафа и незаметным движением прорисовала светящуюся дорожку от полок к столу. По этой дорожке медленно и поплыли книги – три толстых «альбома» с обложками без надписей из темной потертой кожи. Они легли передо мной в ряд; бабушка удалилась.

Она знала о том, что такие книги читают внутренним взором, магически одаренным людям свет для чтения не требуется, ибо имограммы расшифровывают свои смыслы прямо в голове.

Когда дверь закрылась, я осталась почти в полном мраке, изредка разбавляемым световыми вспышками молний.

Подвинула первый фолиант, запросила по тексту нужный фрагмент, и книга медленно распахнулась сама.

Все то же самое, то, что я уже знала.

Деймоны опустошают людей, наказывая за слабости. Опустошают, уродуя ткань души, создавая на ней «прорехи», забирают энергию, но не всю ее используют на себя. По всему выходило, что деймоны служат некоему верховному божеству, чье имя никак в моем сознании не раскрывалось, ускользало, как кусочек масла по раскаленной сковородке. Вбок. И не поймаешь. Божество это, в свою очередь, забирая жертвоприношения, одаривает темные сущности практически бесконечно жизнью и неимоверной силой.

Круговая порука.

Про божество ничего не узнать, деймонов не истребить.

Фрагмент текста во второй книге заставил мои волосы подняться дыбом. Оказывается, уже был в истории случай, когда истинной парой Главного оказалась Нимфа – то была катастрофа. Заполучив избранницу, Главный опустошил её, испив силу до капли, и на её основе сумел сформировать заклятье, открывшее портал в закрытый черный мир…

Вот же дерьмо. Нет, я предполагала, что ничего хорошего из этого не выйдет, но знание это теперь усложняло мне жизнь многократно. Вэйгард умеет отлично манипулировать, обладает магнетической харизмой и притягательностью. Какое бы он не хотел суметь создать заклятье на основе моей силы, позволять ему этого нельзя. И, значит, страдать мне в вынужденной разлуке со своим настоящим мужчиной во веки вечные.

Я вздохнула. Ладно, ничего нового.

Третья книга…

А вот она целиком состояла из имограмм – картинок, раскрывающих смысл исключительно в голове. Текста этот фолиант не содержал вовсе. И именно в нём я увидела изображение… черной паутины. Точно такой же, как на обочинах дороги сегодня. Следующая содержала даже объемное изображение улья, только размером превосходящий сегодняшний в несколько десятков раз.

Что же это за напасть такая?

Поразило и то, что на следующей имограмме с гигантским порождением тьмы, плетущим паутину, опять же сражался некий деймон – только деймон из прошлого. По всему выходило, что он погиб. И никаких пояснений.

Прозвенел мой заранее поставленный на нужное время будильник на телефоне.

Со старинными книгами нельзя шутить, они тоже искажают время, закидывая в прошлое, и потому будильник заставил меня вздрогнуть и оторваться от страниц. Неужели уже половина восьмого?

Хорошо, что сразу после звонка Алану я отправила Робу смс о том, что мы прибудем. Оказывается, от него даже пришел ответ: «Хорошо, любимая, все будет готово».

Любимая.

Мне очень нужно было слышать время от времени это слово. Простое и понятное, накидывающее теплое одеяло на мою израненную душу и вечно что-то анализирующий мозг.

Нужно было выдвигаться.

Но еще пару минут я сидела, переваривая тот факт, что деймоны, оказывается, не только калечили людей, забирая их силу, передавая её кому-то. Но также защищали наш мир от чего-то ужасного, появляющегося извне. Возможно, из того портала, открытого когда-то Главным. Главным предателем…

Книги я сложила ровно, чтобы старушка не сетовала. Дверь комнаты плотно прикрыла; спящей на своем месте библиотекарше кивнула с уважением – «спасибо». Инферно никогда не спали, даже не дремали. Но бабушка не стала утруждаться обратным прощальным жестом; на улицу я вышла тогда, когда большую часть облаков снесло к западу.

Вдохнула сырой воздух с наслаждением.

Да, я узнала больше, но так ничего толком о деймонах не поняла.

Ждал Роберт. Звякнули в моей руке ключи.

(Imazee- NovemberRain)

Как будто не прерывался вчерашний день – те же некошеные дикие луга; светло-серые тучи. Только более напоенным влагой сделался ветерок. И изменился Роберт. Приобрел внутри ту смесь надежды и печали, какая случается тогда, когда почва под ногами становится нестабильной и шаткой. Вроде бы всё то же спокойствие, всё те же размеренные движения, но чуть более хрупкой стала его душа. Стоя спиной, занятый грилем, он неслышно транслировал вовне: «Если снова звонок, ты опять уедешь…» Придется заливать дрова, убирать мясо, скатерть, нести обратно в холодильник пиво. А ведь он, Роб, даже не зная ни о чем наверняка, позаботился о том, чтобы пиво было холодным, а мясо свежим. Никогда ничего вчерашнего. Переворачивая шкворчащие кусочки, он не хотел, чтобы так случилось – чтобы снова один. Убеждать себя, сидя в тихом доме, что ты кому-то нужен. В это так сложно поверить в одиночестве.

Я приблизилась, коснулась его руки. Дождалась, пока он переложит щипцы из одной руки в другую, переплела свои пальцы с его и шепнула:

– Этого не случится.

– Чего не случится?

Светлые волосы шевелил ветер; чуть длиннее стала щетина – в моменты тоски Роберт не мог заставить себя побриться.

– Еще одного звонка.

– Ты не можешь этого знать.

– Я знаю.

Какое-то время царила тишина; шипела, отдавая соки углям, говядина.

– Если все-таки позвонят? Если важно?