Я думала, знаю, что такое страдание? Он мог меня научить – тот, кто был рядом. Во мне копошилось ощущение совершенной ошибки и даже раскаяние. Мы все не думаем, что готовы сдаваться, но это лишь снаружи, пока дело не коснется самой потаенной части души, которая очень ранима и слаба.

Когда Вэйгард поднял голову, я перестала дышать. Он проник в меня взглядом на полную, подвесил. Я стала миллионом бабочек на иголках. Он обесточил, обессилил каждую мышцу, он заставил знать, кто здесь лучший. Кто сильный. Кто прав. Он стал тем, кто управляет, тем, от кого зависит, случится следующий вдох или нет… Он стал наркотиком, вытеснившим собой кислород, тем, кто может разрушить, не прикасаясь.

И я висела.

Висела.

Я видела мост, морось, чувствовала рукой холодный бок машины.

Но больше не была собой.

Я была его.

Куклой. Как он скажет, так и будет.

Никогда раньше Райдо не делал этого со мной. В каждой клетке напалм – двинешься, и порвутся перепонки между клетками, мембранами и сосудами.

«Теперь ты покорная?» – спрашивали его глаза. – «Теперь хорошо понимаешь?»

«Еще хочешь дернуться?»

Я не хотела, я больше не умела дышать.

За спиной не мостовая, но пропасть, под ногами отсутствовала земля. Никогда раньше я не находилась столь близко со смертью. Одна неверная мысль – и мои будни закончатся, я в них просто никогда не вернусь. Они уже так далеко отсюда, в другой жизни…

– Я больше не буду…

Без выбора. Мне пришлось это сказать, прошептать одними губами беззвучно.

И самой глубинной частью души обратиться к Райдо, к той ее области, которая меня любила, – мне хотелось в это верить. К закрытой, как бункер, к возможно несуществующей…

«Пожалуйста…»

Он смотрел вечность. Был внутри меня. Был мной.

Не просто умел подчинять, умел увидеть, насколько ты его услышал.

Где-то внутри я смирилась – кажется, прошел год или два. Кажется, я давно живу на окраине заброшенного мира, где клубятся потоки, откуда я не могу выйти. Познаю смысл слов «беспомощность», «смирение» и «принятие».

Вдох. Выдох. Почти конец.

Только после этого Вэйгард убрал «себя».

Отпустил.

Развернулся и пошел обратно по коридору – я этого уже не видела. Я опустилась на колени возле машины прямо на мокрый асфальт, ноги не держали. Возможно, я бы на него упала пластом, если бы рука не зацепилась за полуопущенное окно кабриолета.

Растворялся коридор, все отчетливее проступали обратно перила моста.

Казалось, внутри меня все еще клубится тьма.

Я снова дышала своими легкими и впервые радовалась мороси – она бодрила, освежала, возвращала к жизни.

(Tommee Profitt, Liv Ash – Ready For War)

– Анна… Анна!

Алан поднял меня с колен, «повесил» себе на плечо, удерживал, как безвольный куль. Я приходила в себя, но медленно, очень постепенно.

– Он появлялся… да? Вэйгард? Здесь все им… пропиталось…

«Вот же блин… Опоздал».

Ал корил себя за отсутствие в критический момент, но Райдо поймал бы его отсутствие все равно, создал бы его, если бы было нужно.

– Ты как? Что он сказал?

Постепенно ноги снова начали держать. Я тряхнула головой – с волос посыпалась морось. Тело возвращало свою силу, контроль над процессами, и захотелось рычать от смеси отчаяния и злости.

– Сказал, чтобы мы не нацеливали боевую магию на деймонов. – Мой голос хрипел, как после долгого сна. – Так как они, якобы, все связаны с неким единым эгрегором. Если мы не послушаемся, нас убьет на месте… Мгновенно.

Мне, как и Алану, хотелось сплюнуть ядовитую слюну на землю.

– Вон оно как… значит…

«Ладно», – слышалось безмолвно, – «проигранный бой – еще не проигранная война…»

– Нас двоих недостаточно, чтобы с ними пока бороться.

– Пока.

«Но однажды мы можем найти способ вдарить по этому их эгрегору, чтобы он захлебнулся собственной чернотой…»

Я уловила момент, когда мой напарник сместился от гнева к смущению – он, как-никак, продумывал убийство предначертанного мне судьбой человека. Снова захотелось усмехнуться и выставить в одной из соцсетей личностный статус «Всё сложно». Сложнее некуда, черт подери. Поливало холодной водой небо, кажется, этой ночью оно не собиралась тормозить орошение улиц.

– А ты? Сумел что-нибудь нащупать?

Алан сжал челюсти, и мне не понадобились слова. В его воображении прорисовалось множество задраенных люков, похожих на те, что герметизирует, погружаясь, подводная лодка. Деймон плотно замуровал все ходы, все лазейки. Ни щели, ни просвета – кто бы сомневался.

Тяжелый вздох; к мосту мы приехали зря. Хотя, в нашем деле понятия «зря» не существовало, мы всегда проверяли все, даже самые невероятные или сложные варианты.

«По домам?» – вот, что хотел спросить Ал, но в этот момент на одной из соседних улиц что-то грохнуло. Нечто отдаленно напоминающее взрыв; и тут же, вторя, взревели полицейские сирены.