— И во сколько ему обходится это меценатство? — я взял газету, разглядывая фотографию молодой певицы. Тонкое одухотворенное лицо, огромные глаза, легкая полуулыбка.

— За последний месяц — тридцать пять тысяч рублей, — Мышкин достал из портфеля очередную бумагу. — Аренда помещения на Тверской, костюмы от лучших мастерских, реклама во всех газетах… А вот еще любопытная деталь — дом в три этажа на Пречистенке, оформлен на нее. Подарок «мецената».

Я присвистнул:

— Солидные траты. Особняк на Пречистенке сейчас тысяч сорок стоит, не меньше. И откуда деньги?

— В том-то и дело, — Мышкин понизил голос. — Последние три месяца берет кредиты под залог складов. Уже половину своих активов заложил. А тут еще певица мечтает в Большой театр попасть. Требует организовать ей прослушивание у самого Головина.

— Любопытно… — я откинулся в кресле. — А что «Сталь-трест»? Он ведь у них основной торговый партнер?

— Именно. Через него идет почти вся их торговля металлом. Но самое интересное, что Беспалов лично просил правление Госбанка выдать Студенцову новый кредит. Похоже, они крепко повязаны общими делами.

За окном просигналил автомобильный гудок. Я подошел к окну, глядя на освещенную фонарями улицу. План постепенно вырисовывался.

— Значит, говорите, в Большой театр метит? — я вернулся к столу. — А что если предложить ему более интересный вариант? Например, включить его протеже в официальную делегацию в Берлин? А после успешных гастролей будет триумфальное возвращение и место в труппе Большого?

Мышкин понимающе усмехнулся:

— Для этого нужны очень серьезные связи в Наркомпросе.

— Связи есть, — я начал рисовать схему на листе бумаги. — У Величковского прекрасные отношения с Луначарским, еще с дореволюционных времен. А деньги… деньги можно заработать на совместных операциях с металлом.

— Думаете, клюнет?

— Еще как клюнет, — я показал на фотографию певицы. — Ради нее он уже заложил полкомпании. А тут такой шанс, официальные гастроли в составе делегации, знакомство с берлинской музыкальной элитой, а потом — Большой театр… Он в нее влюблен до безумия, значит, потеряет голову от таких перспектив.

Мышкин задумчиво потер подбородок:

— И как подведем его к разговору?

— Очень просто, — я достал театральную программку. — В пятницу премьера «Травиаты». Мы с ним случайно окажемся в соседней ложе. В антракте познакомимся. А дальше… — я улыбнулся. — Дальше он сам предложит сотрудничество. Когда узнает о моих связях в театральных кругах.

За окном окончательно стемнело. В свете лампы я еще раз просмотрел документы. Студенцов, самовлюбленный немолодой человек, потерявший голову от юной певицы… Идеальная мишень.

Мышкин собрал бумаги в портфель:

— Значит, в пятницу в театре?

— Да. И постарайтесь разузнать подробнее о финансовом положении его компании. Кажется, мы нашли еще одно слабое звено в империи «Сталь-треста». Надеюсь, это уже последнее.

Когда за Мышкиным закрылась дверь, я еще долго смотрел на фотографию певицы. Что ж, пора превратить любовную историю в финансовую операцию. В конце концов, на войне все средства хороши.

Спустя два дня весеннее солнце заливало старинные оранжереи Ботанического сада. В пальмовой оранжерее влажно и тепло, сквозь стеклянные своды пробивались яркие лучи, создавая причудливую игру света и тени на дорожках. Пахло влажной землей и экзотическими цветами.

Я неторопливо шел по дорожке, делая вид, что внимательно изучаю таблички с латинскими названиями растений. На самом деле краем глаза следил за высокой фигурой Студенцова, который, как мы и рассчитывали, проводил здесь свой обычный воскресный моцион.

В театре на премьере «Травиаты» с ним встретиться не удалось. Не явился, как будто почуял ловушку. Пришлось спешно организовать новую встречу. Вот здесь, на свежем воздухе.

Аркадий Павлович, одетый в безупречный костюм-тройку от лучшего московского портного, задумчиво разглядывал цветущую магнолию. В его петлице красовалась свежая орхидея. Наверняка для вечернего выступления Нестеровой.

Момент для «случайной» встречи идеальный, в оранжерее кроме нас никого не было. Даже престарелый садовник куда-то исчез.

— Какой удивительный экземпляр, не правда ли? — негромко произнес я, останавливаясь у соседнего растения. — Magnolia denudata, если не ошибаюсь.

Студенцов обернулся:

— Вы знаток ботаники?

— Скорее, ценитель прекрасного, — я слегка поклонился. — Леонид Краснов, к вашим услугам.

— Аркадий Студенцов, — он чуть нахмурился, очевидно, пытаясь вспомнить, где слышал мою фамилию.