Закончив помывку, прохожу в тепидарий. Комната 11x6 м предназначается для прогревания тела. По краям перегородок между нишами здесь стоят небольшие терракотовые фигурки обнажённых гигантов, которые на своих мощных руках держат карниз сводчатого потолка. Потолок тепидария украшен лепниной: Ганимед, похищенный орлом, Амур с луком, Аполлон верхом на грифе, львы в квадратах…Стены здесь выкрашены красной краской, что весьма подчёркивает обогрев комнаты. Большая жаровня с горельефом коровы даёт мягкое сухое тепло. Мысленно помечаю для себя это помещение как финскую сауну. Закончив с сауной, тьфу ты, с тепидарием иду в кальдарий.

Кальдарий — самое жаркое помещение в терме. Уже через несколько минут начинаю обливаться потом. Комната пользуется популярностью и поэтому в разы превосходит в размерах тепидарий. Росписи в кальдарии из-за большой влажности нет. Зато в куполе имеется рельефный орнамент, который представляет собой странных крылатых женщин, парящих в высоте. Интересно устроен сводчатый потолок: от одного карниза до другого по всему своду идут поперечные желобки. Последние не только подчёркивают форму потолка, но и образовывают ряд маленьких каналов, по которым стекает вода, образующаяся от осевшего пара. Обогревается помещение горячим воздухом, который идёт по трубам, проложенным в стене. С левой стороны кальдарий заканчивается глубокой полукруглой нишей, где на подставке из лавы в один метр высотой стоит большой, но неглубокий таз диаметром почти два с половиной метра. В него идёт бронзовая труба, из которой бьёт фонтан. У противоположной стены стоит горячая ванна. Она занимает почти весь конец помещения. Залезаю в ванну. Приятное расслабление…Со мной в ней сидят семь человек, и вдруг на миг, забывшись, в каком времени нахожусь, спрашиваю у людей:

— А почему джакузи нормально не работает? Где пузыри и бурление?

— Чего? Какое ещё джакузи?

Опомнившись, пытаюсь отговориться:

— Да так, прочитал в какой-то книге, что где-то на Востоке есть ванны с пузырями.

— С пузырями? Не слышал. И как это делают?

— Вроде как струи воды смешивают с пузырями воздуха. Так появляются «газированные» водовороты.

— Чего только не придумают. Жаль в Риме такого нет, — сказал ближайший ко мне крепкий мужчина в возрасте.

— Тоже об этом подумал.

— А ведь я тебя парень, знаю. Ты — Сулла Корнеллий.

— Откуда знаете?

— Видел тебя на похоронах Луция Корнеллия. На Форуме ты произнёс просто невероятную речь.

— Спасибо. Было дело. А кто вы?

— Гай Марий. Я бы хотел с тобой поговорить. Давай после кальдария посидим в саду…

После ванны стою под душем. Из бронзовой трубы идёт тёплая вода, и я окончательно расслабляюсь. Казалось, с этим несильным потоком воды уходят и все мои заботы…

В саду сажусь на скамью рядом с мужчиной, желавшим переговорить.

— Я рад, что встретил тебя, Сулла. Давно хотел с тобой познакомиться.

— Да? Вроде обычный римский парень…

— Необычный… Долгое время я провёл, командуя римскими легионами в Дальней Испании, работал наместником и общался с тысячами людьми. И могу сказать точно, — почти все одинаковы.

— Как-то вы сурово оцениваете.

— Возможно. По долгу службы мне приходилось видеть в людях прежде всего тех, кто может выполнять определённую задачу. Но согласись, что, так или иначе, мы все стремимся показать себя среди подобных. Нет ничего важнее, чем добиться успеха в обществе и оставить след в истории.

— Вы говорите прямо как Аристотель.

— А кто он такой?

— Греческий философ, утверждавший, что человек — общественное животное.

— Общественное животное? Смотри-ка, попал прямо в цель. Он написал какую-то книгу?

— У него их много, но, думаю, вам понравится его «Политика».

— Интересно, такой молодой человек и уже знает философов…Признаться, давно ничего не читал. Мне по душе практика и настоящая жизнь. Но это не значит, что я не понимаю важности собственного развития. Просто делаю это коротким путём, привлекая на выполнение задач способных. Сейчас я рядовой политик, но настроен добиться большего…

— Довольно прагматичный подход.

— Зачем пытаться объять необъятное.

— Так, о чём вы хотели поговорить, Гай Марий?

— Скажи Сулла. Та речь на похоронах…Кто её составил?

— Я сам написал.

— Хм…А кто тебя учил выступать перед людьми?

— А что тут особенного?

— Ты вёл себя очень уверенно. Казалось, что выступает не молодой человек, а зрелый муж, прошедший долгую политическую карьеру.

— Сложно сказать, может быть это семейное. Всё-таки мой отец был чиновником, — слукавил я, не став говорить о своём опыте работы на государственной службе.

— Может…может…Скажи, Сулла, а что ты думаешь вообще о политическом устройстве Рима?

— Стараюсь не лезть в это дело.

— Почему же? У нас демократия, и каждый римский гражданин стремится активно проявить свою позицию.

— Бросьте, Гай Марий. Какая тут к Аиду, демократия? Все должности находятся в руках знати. Скорее можно утверждать, что в Риме олигархия. Группировки богатых людей конкурируют между собой за власть. Вся эта мишура с выборами необходима для эффективного контроля над массами.