— Он встревожен, его можно понять, — заметил Гудред.

— Встревожен? — усмехнулся Ли Су. — Да он в ярости. Агнар не любит приступать к чему-либо без чёткого плана.

— У нас просто не было времени, — всплеснул руками Роман. — Согдеван распространяет влияние слишком быстро, оно растёт подобно болезни в теле мальчика. Люди на улицах Шаду погибают, и Лиенмоу погружается в хаос. Так недолго и до гражданской войны.

Мы надеялись на местных лекарей, но их либо убили, либо спрятали. Половина советников предали Ивеса и теперь плетут интриги с запада.

— А что изменится, когда император выздоровеет? — вдруг спросил Кир. — Думаете, этот ваш князь сразу прекратит попытки захватить власть? Людям, вроде тех, кто живёт в моей деревне, плевать, что у вас тут творится. Они знать не знают, кто у кого пытается отобрать трон. Главное, чтобы еда была на столе.

Роман печально закачал головой, слабо улыбнулся и отошёл к дальнему окну, окутанному плотным слоем паутины.

— Ты прав, в этом всём мало смысла, как и в человеческой жизни в целом. У меня, у Гудреда и даже у Рена есть цель… даже идея, которую мы хотим реализовать. И как бы странно это не звучало, её в головы нам заложил тринадцатилетний мальчишка. Он показал нам и доказал, что мы можем идти дальше, выйти из замкнутого круга сырьевого придатка Далу. И я готов умереть за эту идею, готов пожертвовать всем, что у меня осталось. Мальчик изменит нашу жизнь. Но народу нужен здоровый и уверенный в себе правитель. Люди должны понимать: на троне сидит не чахлый наместник, а лидер.

— Разве его статус не держится на благосклонности знатных семей? — спросил Кир, чем заслужил очередные удивлённые взгляды.

— Ты прав, держится.

— И вы думаете, эти семьи просто так отдадут свой статус в угоду новому политическому устройству?

Роман поджал губы и промолчал. Кир видел сомнение в его поблёкших глазах, видел страх, буквально сам ощущал его.

— Но вы ведь и без меня это знаете. Я думаю, главная цель тут не мальчик, а народ, так? Я спасу жизнь Ивеса, и потом, от его же имени буду лечить жителей столицы. Кто-то из ваших агентов уже распространяет информацию о причастности Согдевана к отравлению, а потом об этом скажет сам император. Я же, как его подданный, спасу народ, завоевав статус и уважение.

— Когда ты успел так поумнеть? — раскрыв рот, обескураженно спросил Ли Су.

— Я… — Кир смутился. Он говорил сейчас, как один из них, как равный, переняв манеру речи и сложив в голове пазл после всего услышанного. — Это сложно объяснить…

— Отвечу, — отозвался Рен с улыбкой, — имитатор впитывают любую информацию, как губка, а оказавшись в среде вроде этой, начинает ею оперировать. Кир не может прочитать ваши мысли, но может постараться уловить их ход — одна из сложнейших и запутанных способностей имитаторов. Даже однажды прочитав произведение, мой отец мог начать писать в стиле автора.

Кир похож на необожжённую глину, стоит ему попасть на другой верстак, как бывшая ваза станет чашкой. Стоило вам увезти его из привычной деревенской среды, он начал меняться.

— Вы говорите о нём, как о чём-то неодушевлённом, — недовольно заметила Мария, озвучив мысли Кира. — Могу ошибаться, но подобное едва ли приятно слушать.

Кир посмотрел на девушку с благодарностью.

Рен безразлично пожал плечами:

— Так всегда говорил мой отец, он иначе относился к дару. Понимание собственного я — первый шаг на пути к совершенствованию. Нужно быть честным перед самим собой. Каждый из нас является частью или продуктом какой бы то ни было среды, просто у имитаторов это гиперболизируется и происходит намного быстрее. Я говорю о привыкании. Если Кир познает имитацию в полной мере, он научится контролю, сможет выбирать, что именно повторять и за кем.

— И кто же его этому научит? — спросил Ли Су.

— Жизнь. В деревне он замер, поскольку она была статична. Там ничего не происходило, население не менялось, технологии не совершенствовались. Предстоящий поход изменит имитатора, ведь он попробует себя не только в пивоварении. Правда, если к новым знаниям он отнесётся со страхом и опаской, как сейчас, то наверняка совершит не одну ошибку.

— Ты действительно много знаешь об имитации, — заметила Мария.

— Отец воспитывал меня с малых лет, мне были известны его страхи и мечты. Он хотел найти свой путь, а не пройти чей-то, но в конечном итоге смирился с уготованной судьбой слуги трона. У Кира ещё есть шанс, ведь он молод и открыт для новых свершений.

Договорив, Рен распрощался с присутствующими и покинул комнату вслед за Агнаром. В конце концов, в кабинете остался только Кир. Слова сына имитатора заставили его задуматься над смыслом собственного существования. Он вспоминал долгие разговоры с Вестой — в те времена не было сомнений. Он знал, что будет заниматься варкой пива, и до примитивности простая мысль не казалась чем-то чуждым, но стоило ему лишь недолго побыть в кругу странных гостей трактира, как ход его мыслей тотчас изменился. А что если за чередой событий он себя потеряет? Но как можно потерять то, что эфемерно и до конца не определено?

[1] Африканский ударный щипковый музыкальный инструмент класса ламеллафонов или щипковых идиофонов.

В душном пассажирском фургоне, зажатый между близнецами, Кир листал потрёпанный дневник, вручённый перед выездом Реном. Помощник Гудреда сказал, что на жёлтых страницах под коричневой кожей, Кир отыщет ответы на терзающие его вопросы об имитации. Отец Рена записывал туда наблюдения и советы, надеясь, однажды, поделиться знанием с преемником.