И вдруг все изменилось, будто я вынырнула на поверхность, а та забурлила, заискрилась, выгнулась и понеслась навстречу. Как? Почему? Неужели Олег услышал мои мысли? Может, он спасет меня?

Мембрана собственной души приняла меня чуть ли не с радостью. Вспышка всех чувств сразу и почти тут же блаженная серая муть. В ней нет ничего, но все равно я понимаю, что она переворачивается, блекнет, съеживается и… ура-ура, я выпадаю назад, в наш привычный мир. Слава богу, этот кошмар закончился! Жить! Как же мне нравится жить! Здесь есть люди. Я очень хочу к людям.

* * *

Зоя сдирает с себя шлем, суетливо выпутывается из сетки Фарадея, смотрит на встревоженное лицо Олега, который наклонился к ней, и первым, еще безотчетным движением хватает его за руку. Теперь оба они испуганы — Зою удивляет собственный порыв, а Стручок осознает, что неожиданно нарушил свое твердое обещание. Не по своей воле, но все же…

— Ну, ты как? — участливо спросил Олег, пытаясь скрыть смущение. — Надо было тебе больше времени оставить?

— Нет! — пересохшими губами прошептала Зоя. — Спасибо, что вытащил.

— О, я гляжу, они уже разговаривают! — Инга вышла из кухни в Викином фартуке, и это было так непривычно, что оба исследователя невольно улыбнулись. — Ну как там, в невидимом эфире между душами?

— Здрав… — попыталась ответить Зоя, но закашлялась.

Стручок, опомнившись, подал ей стакан воды, и она жадно выпила его до дна. Вторая попытка оказалась успешней:

— Здравствуйте, Инга. Я теперь тоже космонавтка, — Инга в ответ улыбнулась и кивнула. — Но другой души так и не достигла.

— Сорока минут не хватило, видимо. Рано я тебя вытащил?

— Нет. Я бы никуда не добралась. Во-первых, очень далеко. Не знаю, сколько еще часов надо туда добираться.

— Похоже, это не самая близкая из твоих ближайших душ, — пошутила Инга. — Ничего, первый блин — комом. Кстати, ребяты, хотите блинов? Я, конечно, давненько не практиковалась, но решила вас сегодня порадовать домашним, измученные вы мои.

— М-м… Я бы не отказался, — кротко улыбнулся Стручок.

— Дык, ясное же дело, Олежек! Она-то хоть спит, а ты тут сидишь, как на привязи, да переживаешь!

— Я… — слабо махнула рукой Зоя. — …уж точно не отдыхала. Там такой ужас… Лучше бы кошмар приснился.

— Так, Олега, давай-ка отпустим девушку. Может, у нее какие дела есть, пока мы с тобой на стол накроем. Может, ей надо в порядок себя привести. Давайте, шевелимся. За столом расскажешь свои страсти-мордасти.

Глава 23. Первые лапки

— И ты даже не догадываешься, чья там могла быть душа? — еще раз уточнила Инга.

Зоя помотала головой. Потом дожевала блин с вареньем, с удовольствием запила чаем и лишь потом ответила:

— Я уже столько всего передумала. Мысленно перебрала всех знакомых — ближних и дальних, родственников. Нет, никак не угадать.

— А я никак не решу, дожимать нам эту ветку или нет, — задумчиво протянул Стручок.

Зоя перестала жевать, вспомнив недавние ощущения. Потом помотала головой, отгоняя морок — оказывается, его следы чувствовались до сих пор.

— Так что ты хотела нам рассказать? — мягко спросила Инга.

— Я говорю, во-первых, это просто далеко. Но даже не в этом дело. Во-вторых, там не просто чистый космос. Там такая огромная область…

— Темной материи? — оживился Стручок.

— Нет. Торик называл эту штуку «болото сомнений». Но я бы сказала, «трясина депрессии».

— Это как? — Инга заинтересованно посмотрела на нее. — Там трудно дышать или двигаться?

— Души не дышат, — усмехнулась каламбуру Зоя. — Не в этом дело. Там что-то… сильно влияет на тебя снаружи, извне. Удерживает тебя, подавляет волю, заставляет не жить, сдаться, уйти на дно. Показывает все в негативном свете, отбирает последние надежды.

— Бедная девочка! И ты через это прошла?

Зоя как-то странно посмотрела на Ингу, лишь теперь осознавая случившееся:

— В общем-то, нет, я так и не смогла. Обессилела и начала тонуть. Мне даже не хватило воли запустить наш «стоп-кран». Это Олег меня вытащил.

— Ты так металась, — в голосе Стручка звучало извинение. — Как в бреду. Раскраснелась, даже немного стонала. А потом вдруг слезы. Главное, ты спишь, слезы ручьем текут, а ты не просыпаешься! И почти даже не хлюпаешь. Я подумал, сейчас захлебнешься еще.

— Угу. В слезах и в соплях! — фыркнула Зоя.