Молчание.

— Зоя, ты здесь?

Молчание. Но я и так знаю, что рядом больше нет теплой и родной полупрозрачной сущности. Ладно, будем жить дальше. Вдруг у них сработает план Б. Нет, ну надо же! Она. Меня. Любит!

* * *

Зоя возвращалась домой. Грустно, что так и не удалось зацепить «стоп-краном» Торика. Но приятно, что он разделяет ее чувства. По крайней мере, в глубине души. Она внутренне усмехнулась тому, насколько двусмысленно это звучало в их ситуации.

А еще подумала, что Вика все-таки здорово ей помогла: подала отличную идею. На листочке размашистым и округлым почерком были записаны три варианта, но этот сразу показался Зое лучшим: «Признайся ему в любви, даже если это неправда». Мысль оказалась очень дельной. Это отличный стимул, чтобы придать смысл существованию человека. И все получилось. Вот только с возвращением не все так просто.

И нет, ей вовсе не пришлось лгать и притворяться. Она и правда любила его уже давно. Но без Викиного совета, возможно, никогда бы не нашла в себе наглости (или смелости?) признаться в этом первой. Так что Вика — молодец. И, главное, очень вовремя. А с Ториком они что-нибудь придумают.

* * *

…Снова один. Правду говорят, что не иметь — это одно, а вот иметь и потерять — совсем другое. Пока я тут висел, я смирился с тем, что ничего нельзя поделать, что я останусь здесь навсегда. Но пришла Зоя, и все изменилось. Теперь я больше не хочу оставаться узником, хочу туда, в реал. Хочу жить по-настоящему, а не витать в вечном музее имени себя. Мне чертовски жаль, что я так по-свински поступил с друзьями. Ведь они — все! — вернулись и ведут себя как настоящие близкие люди. Изо всех сил стараются меня спасти.

…Где не верят тому, что умер я,

Где все время ждут и надеются…

Как интересно все в жизни устроено. Отец когда-то принял решение бежать из своей жизни и уехал в Ирак. Не струсил, а отважился бросить все, чтобы потом вернуться, но уже совсем на других условиях. В итоге он и правда приехал другим человеком в другую ситуацию. Изменил не только свою жизнь, но и нашу с мамой: мы выбрались из бедности и дурного окружения. Правда, на этом пути случились и потери… Видимо, без них нигде не обходится.

А вот у меня, честно говоря, бегство из моей жизни вышло трусливым и паническим. Инга ведь обещала вытащить меня из той ямы, где я оказался. Скорее всего, со временем она бы нашла и способ, и возможности. От меня требовалось просто тихо пересидеть это время в своей норе. Так я и этой малости не смог сделать! Не сказать, что мне стало скучно или потянуло на приключения. Именно паника, безрассудное, неконтролируемое состояние. Занесло меня черт знает куда. Кстати, если бы не Ярик, лежать мне на этом Острове с проломленным черепом…

Как меня угораздило? Судьба решила меня испытать? Или просто убить, но попытка оказалась неудачной? Хотя нет, она, если решит, непременно добьется своего. А может, мне пришло время радикально сломать старый панцирь?

Интересно получается. Отец дозрел уехать в Ирак в 1976 году. Ему как раз исполнилось тридцать семь лет. А мне сейчас, как ни странно… тоже тридцать семь. Совпадение? Или это у нас такая недобрая семейная традиция — по наступлении этой некруглой даты устраивать маленький личный Армагеддон?

Я вдруг вспомнил Ольгу. Как Вадик спал, а мы с ней сидели над картами Таро. Одна из карт называлась «Повешенный» и предвещала смерть. Не обязательно физическую. Возможно, фигуральную — личность умирает в одном качестве, ждет подходящего времени и затем возрождается уже совсем иной. Если может. А умиранию предшествует бесперспективное, тупиковое положение. Приостановка в делах и временное ожидание. Все как у меня!

«Тебе ничего не надо делать, просто пересидеть», — сказала мне Инга. Господи, как же я был глуп! Раздавленный своим вселенским горем, я не хотел видеть ничего вокруг. Не вспомнил о Таро. Не сходил к психологу или астрологу. Не удосужился даже просто позвать Ингу, чтобы поговорить с ней по-человечески. Она бы пришла. Возможно, даже Зоя пришла бы, хотя подозреваю, что в ее таинственной жизни и так полно своих поводов для печали. Не зря она при неизменном юморе всегда такая грустная. А я взял да и прогнал всех, кому я небезразличен, даже Вику. А потом в образовавшейся пустоте мне стало незачем жить, и я сдался. «Наступил и оказался в пустоте…»

В итоге попал в ловушку. Не утонул в реке, не пал жертвой бомжа, не сел на иглу вместе с Яриком. Даже здесь я поступил не как все. А иначе, «по-отличнически», как мне предрек индиго Сашка Зорин, случайно заглянувший в мою будущую жизнь. Что он там еще бормотал? «…А потом забудешь, пропадешь, сгинешь в нигде, в никогда… Странное место, никогда такого не видел!» Вот так и поверишь всяким пророкам и провидцам — получается, он уже тогда, двадцать лет назад разглядел и это невообразимое место, и мое попадание сюда? Он ведь еще и про жену что-то лопотал. А ведь именно здесь Зоя призналась мне в любви. Невероятно!