Появились предположения, что оба автора использовали один и тот же латинский источник (думают, что это могла быть риторика Антония «De ratione dicendi» как ближайшая к ним по времени), или, что оба учились у одного и того же педагога и использовали лекции учителя, соответствующим образом обработав их. И та, и другая работа представляют собой по сути дела учебник, содержащий стереотипные технические указания, подкрепленные примерами. Единый греческий источник исключается, так как не могли два автора перевести один и тот же текст в одинаковых выражениях. Против греческого источника говорят и примеры из римской истории и литературы, содержащиеся в обеих работах [26] .

Расхождения между этими работами внушительнее их сходства, поэтому возникла версия, отрицающая как прямую зависимость между ними, так и наличие конкретного общего источника. Ф. Маркс [27] , например, считает, что автор «Риторики для Геренния» положил в основу своей работы более старую и примитивную риторическую доктрину, а Цицерон — более полную и более новую. Все исследователи отмечают бросающееся в глаза различие индивидуальной манеры авторов этих риторических трактатов. Их различают метод подачи материала, его расположение и особенно общий дух работ. А. Мишель, например (см. прим. 2), замечает, что ни цицероновский трактат, ни «Риторика для Геренния» не кажутся просто невинными учебниками риторики, а скорее «манифестами в защиту свободы слова».

«Риторика для Геренния» начинается с заявления автора о том, что он сразу приступает к делу, отбросив ненужные философские рассуждения, которые любят приводить греки для того, чтобы показать, как они будто бы много знают, а вовсе не потому, что это относится к делу. Он подчеркивает практический характер своего руководства и говорит, что пишет не как другие, ради славы, а для поощрения Геренния, решившего изучить ораторское искусство (I, 1). Автор всячески старается проявить свою антипатию к грекам. Он пытается греческую риторическую терминологию передать на латинском языке, критикует обычай греков пользоваться готовыми примерами, предпочитает примеры пз римской истории и литературы. Из поэтов оп цитирует Плавта, Энния и Пакувия, из прозаиков — историка Целия Антипатра. Из ораторов на особой высоте — стоят у него Гай Гракх и Красс (IV, 1, 2 и IV, 11, 2); он упоминает также с похвалой Катона, Тиберия Гракха, Лелия и Сципиона, Порцину и Антония. Такая пропаганда всего римского и латинского, желание излагать свои мысли просто и доступно, возможно, свидетельствует о стремлении автора к тому, чтобы «Риторика» была понятна более широкому кругу римлян, не знакомому с греческой наукой. Ее можно рассматривать как попытку демократизации и популяризации риторического образования.

Трактат «О подборе материала», напротив, начинается со столь любимых Цицероном рассуждений о происхождении красноречия, об его отношении к государственной и общественной деятельности, о его связи с философией, т. е. Цицерон уже здесь, в своей ранней работе, провозглашает себя сторонником греческой философской риторики. Ссылаясь на Аристотеля, Исократа, Гермагора, Аполлония Молона, он говорит об обязательном для оратора знакомстве с философией, о том, что он перенес из философии в риторику все, что ему показалось в ней ценным. Здесь же он говорит, что не собирается следовать какому-то одному принципу, какому-то одному направлению в риторике, а попытается путем исканий объединить все лучшее, что сделано до него. Примеры он берет преимущественно из греческой мифологии и истории. Он также упоминает Катона Старшего, Лелия, Сципиона Африканского, Гракхов, но уже иначе, чем автор «Риторики для Геренния». Так, Гракхи у него не герои, а виновники смут в государстве.

Язык правил в «Риторике» отличается от языка приведенных в ней примеров — он сух и лаконичен, тогда как язык примеров более живой и заботливо отделанный. Исследователи отмечают известную архаичность стиля «Риторики», например любовь ее автора к синонимическим оборотам, свойственным ранней римской литературе, в частности комедии. Цицероновский трактат написан более изысканным языком, чем «Риторика»: уже здесь проглядывают черты будущего стиля Цицерона, например обилие антитез. Видно, что автор стремится показать свою эрудицию. Совершенно ясно, что его работа не рассчитана на широкую римскую публику, а предполагает близкое знакомство читателя с греческой образованностью и греческим языком. Иначе говоря, автор «Риторики» выступает как сугубый практик, ритор-демократ, а Цицерон пытается подвести под свое руководство теоретическую базу, требует от оратора общей культуры и выступает как критик ограниченной схоластики риторических школ. Отсюда возникло предположение, что оба эти пособия по риторике — продукты двух различных направлений и школ в римской риторике.

Сходство технических указаний, как уже говорилось, естественно, так как ?????, положенная в основу учебников, мало менялась со временем, переходя из одного учебника в другой. В учебники технические указания попадали из школ, где их подавали, в основном, традиционно и стереотипно. Даже примеры, иллюстрирующие правила, по-видимому, давались одни и те же. Они кочевали из одного учебника в другой, так что техническое сходство и даже одинаковые примеры вряд ли могут указывать на прямую зависимость этих работ друг от друга или на непременную их связь с какой-то определенной третьей работой. Более интересны те общие рассуждения, которыми сопровождается ?????, — именно в них сказываются и веяния времени, и индивидуальность автора. А они у наших авторов различны, если не вообще противоположны.

Так, внимание исследователей всегда привлекало демонстративно оппозиционное отношение автора «Риторики для Геренния» к грекам. Эволюция суждений по этому поводу в научной литературе напоминает эволюцию суждений по поводу политической ориентации автора — от крайней категоричности к весьма умеренным конструктивным выводам. Заметна тенденция в обоих вопросах найти примирительные решения. Теперь многие ученые полагают, что нельзя принимать слишком всерьез антигреческие выпады автора «Риторики». Он критикует методы греческих риторов (I, 1; III, 38; IV, 1), намеренно подкрепляет свои правила цитатами преимущественно из римских писателей и римской истории, но вместе с тем доказано, что в IV книге он пользуется трудами греческих писателей, правда, не называя их имен. Кроме того, он отдает должное грекам за изобретение искусства риторики (IV, 7, 10). кое-где употребляет греческие термины и греческие слова и уверяет, что знаком с греческими книгами. Часть примеров, иллюстрирующих употребление фигур речи, взята из речей Демосфена (в основном из речи «О венке») и Эсхина. Кроме того, в работе есть высказывания, принадлежащие Гомеру, Пифагору, Исократу, Феофрасту, Сократу и другим выдающимся грекам.

Правда, вряд ли все это говорит о непосредственном знакомстве автора «Риторики» с греческой литературой — скорее всего эти знания пришли из лекций учителя. Это неудивительно: в основу «Риторики» положена наука, созданная греками, и было бы странно, если бы автор смог обойтись без малейшего о них упоминания. При всем том главное в «Риторике» — ее явная тенденциозность, откровенно римский дух. Латинские привязанности автора и определяют основной колорит «Риторики». Они же рождают предположение, что «Риторика» — продукт школы латинского ритора.