— Сейчас коньячку выпьем, — продолжала между тем Лариса.

Лика отрицательно покачала головой:

— Без меня.

— Думай, что говоришь. Лотта и кофе с коньяком — лучшее средство от стресса. Проверено. Тут как-то стало мне совсем скверно, так только этим и спасалась. Минус кофе. — Лариса усмехнулась. — Каюсь, каюсь. Лотта, так та вообще от меня не отходила. Лежала на ногах, как грелка. Не знаю, что бы и делала без нее.

Лика покосилась на кошку. Та, словно поняв, что речь идет о ней, заиграла хвостом и сладко зевнула, обнажив розовую пасть с рядом мелких острых зубов.

— Ну, рассказывай, что там у тебя стряслось. Только не заводись.

Лариса разлила кофе по чашкам, плеснула в рюмки коньяк и приготовилась слушать.

— Да, в общем, ничего особенного, — промямлила Лика.

— Ладно тебе скромничать, — сказала Лариса, согревая в ладонях рюмку. — Я уже и так кое-что поняла. Мужики на части рвут. Так оно и неплохо. Все лучше, чем вообще ничего. Ты коньяку-то выпей, легче будет.

Лика лизнула янтарную жидкость, поморщилась и отставила рюмку. Вкратце описала историю своею знакомства с Виталием, опустив некоторые пикантные подробности, мучительное чувство вины по отношению к Мите.

— Ты с ним спала? — спросила вдруг Лариса.

— С кем? С Митей?

— Да нет. С этим твоим фотографом.

Лика кивнула, чувствуя, как краска заливает щеки.

— И как? — Лариса словно бы и не заметила ее смущения.

— Что — как?

— Понравилось?

— Хм… Очень.

— Ну так и в чем проблема, не пойму. Радуйся. В наше время не так-то просто найти мужика, который способен доставить удовольствие женщине. Можешь мне поверить, у меня опыт богатый.

— Но он… как тебе объяснить… совсем не моего круга.

Лариса весело расхохоталась:

— Вот тошнища! Синдром девочки из хорошей семьи. Волнуешься, что скажет мамочка. Не бойся, она в свое время нагулялась, теперь твоя очередь.

— Но он хотел заставить меня раздеться при всех!

— Большое дело! — хмыкнула Лариса. — Ну, потерял мужик голову, что ж теперь, кастрировать его за это? Я вот тоже гляжу на тебя иногда и жалею, что я не лесбиянка.

Лика поперхнулась кофе.

— Лариска, прекрати!

— И вообще, какая из тебя журналистка, если ты, попав в такую ломовую среду, не можешь извлечь для себя максимум пользы. Наблюдай, вникай. Напишешь потом об этом. Когда еще придется. «В подвалах Москвы», — импровизировала она. — Это же бомба для твоего «Московита».

— Ты думаешь?

— Естественно. Об этом, по-моему, еще никто не писал. Заголовок дарю, цени мою щедрость.

— Да я ценю. Вот только…

— Что — только? Твой фотограф? Хорошенькая, судя по всему, штучка.

— Вот именно. Прямо какой-то доктор Джекил и мистер Хайд в одном лице.

— А они всегда в одном лице, — заметила Лариса.

— Никак не могу его раскусить.

— А надо?

— Хотелось бы.

— Ой ли? Знаешь, как бывает? Хороший такой орешек, крепенький, блестящий. Что-то там внутри. Раскалываешь его, раскалываешь, расколола — а он внутри пустой. И думаешь, и чего это я надрывалась, так хорошо, когда целый был.

— Звучит убедительно.

— Еще бы не убедительно, если выстрадано. Нравится — принимай как есть, а не нравится — бросай. Но только сразу. А то будешь размазывать манную кашу по тарелке.

Лика передернула плечами. Бр-р-р, гадость какая! А ведь именно это она и собиралась делать.

— Слушай, Димон, а может, мне на ней жениться?

Нико вытянул под столом ноги во всю длину и, взъерошив себе волосы, закинул руки за голову.

— У?

— Я говорю, может, жениться на ней?

— На ком? — отсутствующим голосом спросил Митя.

Они мирно прогуливали лекцию по истории. Народу в кафеюхе было совсем мало, и Митя сам не заметил, как отключился.

— Как — на ком? На Наталье, естественно. А то еще вильнет хвостом, как твоя Лика. Ой, извини, старик, — спохватился Нико. — Глупость сморозил.

«Если бы, — горько подумал Митя. — Все, правда».

— Не вешай носа, Димон, все еще образуется, — с деланной бодростью продолжал Нико.

— Что ты меня уговариваешь? — раздраженно сказал Митя. — Тебе, наверное, лучше меня все известно.

— Да-а-а, увели девушку. Прямо из стойла, — прокомментировал Нико. — Фотографы-порнографы.

Митя поморщился.

— Да у нас и не было ничего.

Ночь, земным двор, шелест листвы на ветру, ее губы. Митя скрипнул зубами. Не было ничего, ха!

— Угу. Ты только отвлекись. Сам не заметишь, как вес пройдет. Я вот тоже влюблен в нее был на первом курсе. И ничего, жив.

Митя смерил его насмешливым взглядом. Нико, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Давай сегодня в Иняз зарулим, а? Там такие бабы, и все как одна девственницы. Хотя мне нельзя. — Нико сокрушенно покачал головой. — Наталья не поймет. И как это я ухитрился так влопаться!