Места в замке хватало на всех. Раз в сто лет кто-то из герцогов, ворча и посмеиваясь, приказывал его расширить, и новое крыло принимало новых обитателей. В результате, во дворе всегда резвилась целая куча золотоволосых детишек, в обеденной зале меньше двадцати человек за стол не садилось, а в любой комнате можно было обнаружить очередного родственника. Фиор как-то в шутку пожалел, что на кафтанах не вышито имя и часть родословного древа, а то и запутаться недолго.

В библиотеку, где Ларэ временно укрылся от шумного гостеприимства - после тихого Энора иногда казалось, что он заживо попал в Мир Воздаяния - вошел Эмиль и тот из двоюродных братьев, которого отличить было легче прочих: он был черноволос. Рене, сын тетушки Клер и кого-то из ее троюродных братьев, а потому тоже носит фамилию Алларэ.

– ...я не понимаю, почему вы не можете с этим покончить!
– сердито говорил Эмиль.
– Они не колдуны...

– Может быть, ты покончишь?
– Рене тоже явно был не в духе.

– Добрый день, господа, - Фиор встал из кресла, обозначая свое присутствие.
– Я вас покину, у вас важный разговор...

– Нет, Фьоре, мы как раз искали тебя. Нужно посоветоваться, - сказал Рене.
– Если ты, конечно, не против.

– Если я смогу помочь...

– Ты у нас - ходячая библиотека, - подмигнул Рене.

– Это несколько преувеличено...

– Прекрати, Фьоре, скромность к лицу невестам. У нас такое... довольно странное дело. С осени по Алларэ шныряют "заветники". Двоих нам удалось поймать. Только вот один помер, едва его оставили без присмотра. Сам себя задушил. С другим все еще чуднее...
– Рене в задумчивости накрутил прядь волос на палец.
– Его арестовали, привезли в замок Лиго. Это возле тракта. Заперли в сарае, поставили охрану, а он сбежал.

– Подкупил охрану?
– предположил Фиор.

– Если бы! Охранников только что наизнанку не вывернули. Нет. Они заснули на посту. И весь замок заснул. Проснулись только к полудню. Ни проповедника, ни лошади. У одного из солдат пропали сапоги. Он к утру ноги обморозил - ампутировать пришлось. Сапоги меня и убедили. Ну нет таких дураков, чтоб половину суток проспать с босыми ногами в снегу. Так эта тварь, я про "заветника", вернулась в деревню, где его арестовали, там убила крестьянина и удрала. Пока в замке проснулись, пока обнаружили пропажу... Следы замело. Думали, он отправится на лошади на юг, по тракту. А он сделал крюк и уже пешком пошел к Убли. Конечно, его потеряли.

– За что крестьянина?

– Это он приставу сообщил, что "заветник" явился. Мы деревенских перетрясли, как ревнивая жена кошелек мужа. Говорят, в прошлом году приходил то ли этот, то ли другой. Прочитал проповедь, всех напугал, заставил участвовать в обряде. Черную курицу они зарезали ночью, - Рене коротко и зло засмеялся.
– Теперь вот пришел опять - ну а они и рады стараться, приняли, послушали...

– Удивительно, - сказал Ларэ.
– Они так никогда не действовали. Проповедники долго живут, присматриваются, ищут тех, кого можно обратить в свою ересь. Действуют тайно и не торопятся. Открыться целой деревне?..

– Обнаглели, - вздохнул Рене.
– И оживились. Раньше по десять лет слышно про них не было, а теперь за девятину - двое. Странно это.

– Странно и то, что случилось в замке Лиго. Даже если подсыпать сонное средство в колодец...

– Нет. Там заснули и собаки, и младенцы, и вообще все. Вот просто взяли и заснули.
– Рене развел руками.
– Колдовство?

– Я не верю в колдовство, - продолжая старый спор, угрюмо сказал Эмиль.
– Я никогда не видел колдуна, который не был бы шарлатаном или фокусником.

– Значит, это были фокусы? А может, это и вовсе бродячие жоглары, а не "заветники"? Да?

– Не ссорьтесь, господа!
– вскинул руки Фиор.
– Если бы адепты веры истинного завета не знали нечто особенное, то ими занимался бы королевский суд, а не церковные ордена. О том, что Противостоящий дарует им некую силу, говорят все книги. Это не то колдовство, о котором судачат на базарах. Не приворотные зелья и не заклятье для наведения чирьев на соперницу. Нет.

– Фьоре, и ты туда же, - вздохнул Эмиль. В темно-синем траурном кафтане он казался бледным и нездоровым.
– Ты сам смеялся над пророчествами и предсказаниями...

– Это сила другого рода, - терпеливо продолжил Фиор.
– Они действительно умеют делать некоторые странные вещи. Отводить глаза преследователям, усмирять хищников - это многократно задокументировано. Особенно последнее. В Тамере любили подобные забавы.

– Получается, придется звать Бдящих?
– поморщился Рене.

– А этого до сих пор не сделали?!

– Мы их тут... недолюбливаем. В Убли они сидят, по королевскому указу, но не слишком высовываются.

Ларэ удивился. Бдящих братьев, знающихся со всякой пакостью наподобие "заветников" и умеющих отличать истинное чернокнижие от шарлатанства, конечно, не слишком-то любили во всей стране. Многие из них, по крайней мере, те, которых видел Фиор, выглядели весьма неприятными людьми. Больше похожие на снулых рыб, чем на живых людей, монахи в ярко-красных балахонах не казались теми, кого пожелаешь себе в друзья. Но кому они хоть раз сделали что-то дурное? Накладывали очищение на бабок-ведуний, наживавшихся на чужой глупости, припугивали безграмотных гадальщиков и самозваных пророков - вот и все. Тамерский орден с тем же названием сжигал обвиненных в колдовстве на кострах, но в Собране подобного никогда не случалось.