– Мэтр секретарь?
– сообразил вышибала.
– Нешто это вы...

Алларец за спиной хмыкнул, и, вторя седоку, насмешливо заржал конь. Еще кто-то из всадников засмеялся. Давешний секретарь, однокорытник по приюту, улыбнулся.

– Я, Грио. Так чем же тебе жизнь не мила?

– Заведение наше закрылось. Работы нынче не сыщешь...
– неохотно ответил парень. Глупо было посреди площади рассказывать о своих бедах благородным господам в роскошном платье, и даже молодому секретарю, который служил в доме самого герцога. Грио развел руками.
– Иду вот...

– Тьерри, возьмите его в седло, - приказал гвардейцу за спиной секретарь.

Ошалелый от изумления Грио покорно сел позади указанного ему гвардейца в бело-сером мундире, и не задал ни одного вопроса, пока во дворе роскошного трехэтажного особняка в Левобережье ему не приказали слезать. Дороги он почти и не заметил - помнил, что переехали через мост, но куда, на какую улицу свернули, через какую площадь ехали... Левобережья парень почти и не знал, был там десяток раз, когда хозяин посылал его по своим делам - записку передать, забытую вещь отнести, так что не понял, куда и зачем его завезли.

– Никола, это Грио. Разберись, что он умеет и приставь его к делу, - приказал вышедшему из особняка слуге секретарь.

– Слушаюсь, молодой господин, - коротко поклонился важный эллонец, одетый в такой же мундир, как и у привезшего Грио гвардейца, но без золотой отделки.
– Иди за мной.

Бывший вышибала не сразу сообразил, что последние слова относятся к нему. Молодой господин? Так в благородных семьях называли наследников, так кому же этот Никола ответил-то? Секретарю? Вот же ересь... может, Грио голову напекло полуденным светом, а теперь вот в бреду всякое и мерещится?

Уже за полночь, накормленный досыта, вымывшийся и переодетый в черно-серое платье из отменного сукна, Грио детально выяснил, куда попал, почему к секретарю нужно обращаться так же, как Никола, и сообразил, что ему повезло, неприлично повезло. С утра, подумал он, нужно встать до первого света и пойти в храм, поставить Матери свечку побольше. А при первой же возможности - поблагодарить господина Алессандра, да поклониться пониже. На такую удачу он, бывший подмастерье кожевенника, приютский сирота, рассчитывать не мог. В герцогский дом его не взяли бы и трубочистом. Но вот - взяли же.

Толстая ворчливая повариха Магда положила перед Грио горячий рогалик с орехами, поставила большую миску медовых сот.

– Вот еще как молодой господин про тебя сказал давеча, так и подумала, что без тебя не обойдемся. Говорила мне бабка, что гадать мне нужно, а не стряпать - знать, права была, - толстуха присела напротив, вытерла руки о полотенце.
– Как что подумаю - так сбывается, видит Мать, всегда.

– Да неужто?
– рогалик был вкусным, травяной чай, который Грио раньше видел только на столе у гостей попривередливее - странным, пожалуй, слишком уж горьким, вот убрать бы оттуда корки апельсиновые, да меду прибавить...
– И что же вы про меня нонеча думаете?

– Что жрать ты горазд, - необидно улыбнулась повариха.
– Значит, и работать хорошо будешь. А там поглядим...

Работы в доме оказалось не так уж и много. Слуг и других работников тут хватало, а порядок соблюдался удивительный, о таком Грио и не слыхал. Все, что нужно сделать, делалось немедленно, и никто не отлынивал, не стремился сделать побыстрее да поплоше, лишь бы отстали. Все слуги, кроме Грио, были эллонцами, и оказались они молчаливыми, спорыми на руку, солидными, словно благородные, а каждый второй походил на отставного солдата.

Поначалу Грио удивлялся тишине, отсутствию досужей болтовни и лености, богатству обстановки в своей комнатушке, которую делил с младшим конюхом, но вскоре привык. Заправляли в доме Никола, дворецкий герцога Гоэллона, и Магда, старшая повариха. Без ведома этих двоих ничего не случалось.

Порядки в герцогском доме были щедрые. Каждый день Грио считался свободным после окончания вечерних сумерек, а еще ему полагался свободный день раз в две седмицы. В веселом доме мэтра Лене о таком и мечтать не приходилось, да и жалованье ему, хоть он и выполнял самую простую работу, положили втрое больше, чем у Лене.

Благодетеля же своего Грио видел лишь дважды, мельком. Наследник герцога почти не ночевал дома. Он приезжал и уезжал в окружении гвардейцев и других благородных господ, и, казалось, вовсе не замечал осчастливленного им бывшего однокорытника. Новоиспеченный работник этому не удивлялся, хотя и досадовал, что нет возможности высказать свою благодарность. С этакого огорчения приходилось выражать ее в работе, делать все так, чтобы никто и со злобы придраться не мог. Злобных да придирчивых здесь, правда, не находилось. Никола хоть и был дотошным и строгим, попусту никогда не ругал, а Магда не скупилась ни на похвалу, ни на сладкий кусок.