— Марко уже бесится, потому что мама все время только о тебе и говорит, — сказала Натали.

Хартунг не мог вымолвить ни слова, он завороженно слушал дочь, смотрел в ее карие с желтыми крапинками глаза, видел, как шевелятся ее губы, видел разом маленькую девочку и взрослую женщину, чувствовал легкость и приятную усталость.

Когда Натали ушла, он сел на большой диван и допил остатки французского пино-гри, наслаждаясь тишиной в своей голове. Он так и сидел бы всю жизнь, застыв в состоянии счастья. Так же и теперь, в этот вечер в «Кинозвезде», он предпочел бы, чтобы его всегда окружали смех Беаты, низкий голос Ландмана, звон пивных бутылок и аромат шоколадного торта.

Дверь открылась, и в магазин вошла стройная темноволосая женщина.

— Видеотека сегодня не работает, у нас тут небольшой корпоратив, — сказал Хартунг.

Женщина направилась было к выходу, помедлила и снова повернулась.

— Я пришла не за фильмом, — тихо произнесла она. — Вообще-то, я хотела вас поблагодарить.

Хартунг подошел к ней, женщина мяла руки, подыскивая слова.

— Извините, я сейчас уйду.

— Вы нам нисколько не помешали, — сказал Хартунг. — Что вы хотели сказать?

— Вы изменили мою жизнь… — Женщина осеклась, подняла взгляд, нервно провела рукой по голове. У нее были шелковистые волосы до плеч, они обрамляли ее лицо и казались совершенно нетронутыми. Как будто никогда не развевались на ветру, не приминались шляпой, не впитывали запах лука или дождя. Хартунг сперва даже подумал, что это парик, но потом заметил: в этой женщине все выглядело новым и совершенным. — Мне не стоило приходить, извините, — сказала она и выскользнула за дверь в темноту.

Немного помедлив, Хартунг выбежал за ней: женщина уже была на другой стороне улицы.

— Постойте! Почему вы убегаете? — крикнул он ей вслед.

Женщина остановилась, и он догнал ее.

— Что случилось? Я сделал что-то не так? — спросил Хартунг.

Женщина покачала головой:

— Это моя вина, я… я тоже не понимаю, что со мной.

Они молча стояли друг против друга, в темноте он едва различал ее лицо.

— Понимаете ли, не так уж часто ко мне заходят красивые женщины, чтобы поблагодарить. Поэтому я бы очень хотел узнать, в чем дело.

— Я была вместе с родителями в поезде, который уехал на запад. Мы остались там. Но так и не смогли понять… как это могло произойти, — сказала она. — Почему именно мы? Почему именно в тот день? Вы изменили нашу жизнь, за это я и хотела вас поблагодарить.

— Я рад этому, но думаю, что не я изменил вашу жизнь, а вы сами, когда решили остаться на западе. Ведь многие вернулись.

— Да, бол ьш инство вернулись на восток в тот же день. Моим родителям непросто далось это решение. Времени на раздумья было мало, что, впрочем, к лучшему.

— Куда же вы с родителями направлялись в такую рань?

— Мы перепутали и сели не на тот поезд, а вообще-то планировали ехать с Маркс-Энгельс-плац на Восточный вокзал, то есть в другую сторону. Мы собирались на Балтийское море, от папиной фирмы получили путевку в пансионат в Герингсдорфе. Поэтому у нас были чемоданы с купальниками и пляжными полотенцами. Это все, что мы взяли с собой из прошлой жизни. — Робость в голосе женщины постепенно исчезала, теперь она даже осмелилась взглянуть Хартунгу в глаза.

— А вы тоща хотели на запад? — спросил Хартунг.

— Мне было четырнадцать, не уверена, что я могла всерьез чего-то хотеть. Не уверена, что вообще знала, в чем разница между востоком и западом. Знаю только, что впоследствии у меня всегда было чувство, будто я что-то потеряла.

— Вашу прежнюю жизнь?

— Да, мне казалось, будто я в какой-то видеоигре перешла на следующий уровень и все начала сначала. Новый город, новые друзья, новая одежда, я даже думала о новом имени.

— Вы сменили имя?

— В итоге нет. Но хотела. Мне казалось, что старое имя не подходит к моей новой жизни… Но что-то я совсем заболтала вас своими историями, извините, обычно я не такая, но сейчас…

— …Вы растеряны?

— Как только я увидела вас по телевизору все эти воспоминания снова всплыли. Но у вас гости, а вы тут мерзнете. Я лучше пойду.

— Нет, не уходите! — неожиданно громко сказал Хартунг. — Вы спокойно можете остаться.

— Не стоит.

— Но хотя бы скажите, как вас зовут.

— Паула.

— Хорошее решение.

— Какое?

— Оставить это имя. Паула… Красивое. — Хартунг смущенно замолчал.

Она смотрела на него с удивлением:

— Что ж, тогда я пойду.

— Я бы хотел встретиться с вами еще раз, Паула… Ну, по поводу истории с поездом, у вас наверняка осталось еще много вопросов… — Он протянул ей визитную карточку видеотеки: — Тут мой номер.

— Я позвоню вам, когда более-менее приду в нормальное состояние.

— Кхм, мне вполне нравится и ваше ненормальное состояние, — сказал Хартунг.