Бегом, бегом, все дальше и дальше — замелькали проулки, задние дворы, вляпались даже в грязь свинарника, но вскоре снова шагали по широким светлым улицам купеческого квартала. Мимо пролетали машины — пожарная охрана, полиция, военная комендатура, несколько раз проехали бояре из групп быстрого реагирования.

На нас не обращали внимания, ну а мы теперь шли по улицам не торопясь. Мари от оставшегося у меня в руках яблока отказалась, так что точил его в одиночку. Сочное, но кисловато на мой вкус. По пути попалось несколько яблонь, что вывешивали ветви за заборы, вот с них яблоки красного цвета мне больше понравились — сладкие, хотя и не такие сочные.

Чем выше поднимались на гору, ориентируясь на высокую колокольню, тем спокойнее вокруг становилось. У ворот храма вообще тишь да благодать. Встретил нас здесь Андрей Гусев — один из тех курсантов, кого Федор с собой сюда привел. Весьма способный молодой боярин, как я слышал от Маргарет, но лично с ним не общался пока.

Боярин Андрей повел нас за собой, в расположенный на территории храма военно-магический пост, где нас ждала Мария и двое офицеров Боярской стражи, дежурные по городу.

Федора не было, он вместе с моей запиской уже отправился к серым в госбезопасность. Все же взлетающую в небо с огненным шлейфом р-р-ракету он проигнорировать не мог, определенно классифицировал это как заявленное мною «что-то необычное», достойное срочных действий для передачи содержимого записки Варваре Белоглазовой.

Офицеры Боярской стражи попробовали закидать меня вопросами, выясняя что случилось. Странные люди — почему решили, что я как-то причастен к происходящему? Мы ведь просто решили с Марианной прогуляться по ночному городу, поужинать вдвоем, но едва выбрали ресторан как услышали шум, гам и вернулись в храм. Почему Марию Цареву сюда отправил? Не знаю, съел что-то не то в поезде, наверное, так что накрыло беспричинным страхом и депрессией.

Опрашивающие меня бояре понемногу зверели, я все больше утомлялся от их настойчивости. Наша беседа могла бы продолжаться еще долго, но в разговор вступила Мария Царева, сопроводив пожелание оставить меня в покое сакраментальным «Вы знаете, кто мой отец?» После этого боярские офицеры расспросы прекратили, интерес как отрезало. Мария кстати тоже ни о чем спрашивать меня не стала. Все еще думает, похоже, снимать амулеты или надевать корону. Молодец, я ее прямо зауважал.

После произошедшего спать естественно не хотелось, поэтому после кружки чая и недолгих блужданий в поисках укромного места для поговорить, мы с Мари нашли путь на колокольню. Забрались наверх, посидели немного в тишине, наблюдая как по городу раскатывают военные машины — улицы блокировались, выставлялись посты, прилетело ближе несколько дирижаблей, паря над кварталами Ташкентской слободы и вокзалом.

Я все думал, как начать разговор и как сформулировать вопросы, но ничего толкового в голову так и не приходило. Поэтому ничего особого придумывать не стал, зашел от простого.

— Рассказывай.

— Я принцесса, — пожала плечами Марианна, которая прекрасно поняла, что именно я прошу рассказывать. — Меня учили повелевать силой с самого рождения.

— Какой силой?

— Нет, не скверной! Сила природы и сила жизни конечно же. Я, как и Арина Цветаева, должна была стать целительницей. Только я в свои шестнадцать уже была гораздо способнее во владении силами жизни и природы, чем она будет в свои двадцать шесть.

Прозвучало это может и обидно — для Арины, если бы услышала, но говорила Мари безо всякого превосходства, просто озвучивала констатацию факта.

— Была бы.

Надеюсь, с моей стороны это тоже не обидно прозвучало, лишь констатацией.

— Была бы, — эхом повторила Марианна.

Я вдруг понял, к чему она рассказала о своих способностях. Смысл был совсем не в том, что она способнее Арины, а в том, что она тоже владела силами жизни и природы.

— Ты хочешь сказать, что управляешь скверной по тем же принципам, по которым училась работать с жизненной энергией?

— Если в общем, то да.

— В деталях?

— Когда я работала с природной энергией, силу я черпала в воде, в земле, в воздухе. Сила буквально окружала меня, она была со мной везде в любой ситуации. Тот же принцип сейчас действует ночью с тенями. Я легко могу исчезнуть под пеленой, потому что темнота моя союзница. Но эта легкость работает только с заклинаниями сокрытия, для других действий мне нужна более серьезная сила, а доступной вокруг больше нет.

— И для этого ты берешь энергию… чужую, — догадался я, вспомнив как усыхало тело «избранного».

— Да.

— Я надеюсь ты понимаешь, как это опасно?

— Гораздо больше понимаю, чем ты думаешь.

— Даже так?

— Да. Ты полагаешь, что это опасно, а я вижу и понимаю, чем именно это опасно.

— И чем?

— Скверна, коснувшись меня, убила возможность связи с элементарными стихиями. Убила бы и меня, но я справилась — скверна не захватила мое тело полностью, так что я осталась в состоянии равновесия, на самом краю. То, что я делала сегодня… каждое действие — это пусть небольшой шаг, но переход на другую сторону. Оперируя с чужой силой, я ненадолго словно перехожу через границу, словно с чистой лесной опушки захожу в густой болотный туман, напитанный склизкими миазмами. Ты, наверное, не понимаешь этого…