— Нет. После разговора с вами посмотрела на происходящее немного с другого угла и поняла, что я много о чем не думала, — добавила девушка. — Это может быть препятствием?

— Со своей стороны препятствием я это не считаю. Спрашиваю лишь для того, чтобы понять — вы готовы нести ответственность за других?

— Да.

— Какова ваша цель?

— Не поняла вопроса.

— Вы планируете в дальнейшем участвовать в политических процессах? Или вы просто хотите доказать окружению, что что-то можете? Хочу понять, в какой мере могу в дальнейшем рассчитывать на возможности, открываемые ваши привилегиями.

— Вы задаете вопрос в очень широких рамках, пока не могу на него ответить.

— Тогда подумайте на досуге, чего именно вы хотите. Иезуиты, как вы знаете, утверждают, что для достижения цели хороши все средства. Иные люди говорят, что с грязными ногами недостойно входить в чистый храм. Если вы готовы серьезно войти в большую политику, будьте готовы к тому, что к сапогам по пути налипнет дорожная грязь, — говоря это, я смотрел в пространство, вспоминая прошлое. — Вы хорошая девушка, у вас хорошие цели. Но хорошие люди в политике — это приговор для государства.

— Я не совсем понимаю, о чем вы.

— Вы понимаете, просто не хотите этого пока принимать. Подумайте, нужно ли вам все это и как будете готовы, скажите мне. Если не нужно, мы с вами просто поучаствуем в отборе к играм, думаю будет весело.

— Если нужно?

— Тогда будет еще веселее, но не исключено что смеяться будем сквозь слезы.

Кивнув, Мария замолчала. Остальные тоже молчали. Рассвет наливался яркими красками, и мы просидели наверху до того момента, пока не пришел звонарь. Спустились как раз вовремя — во двор вереницей заезжали машины госбезопасности, из которых выпрыгивали серые бояре.

— Мария. Федор, — обернулся я к спутникам. — Нас с Марианной не будет, наверное, несколько часов. Может быть до вечера, не знаю. Мария, на это время оставляю вас за старшую, организуйте машину в форт и далее по плану. Федор, за Марию Александровну отвечаешь головой.

В здании госбезопасности таблички на входе не было, так что я даже не знал, куда нас привезли. Сразу после входа мы с Марианной разошлись. Ее повели на второй этаж, меня же привели в просторный кабинет, где в высоком кресле устроился моложавый полковник в синем жандармском мундире и с поблескивающим металлическим отблеском серыми глазами. На двери таблички тоже не было, так что кто передо мной я не имел понятия.

— Владимир Искандерович, доброе утро, — доброжелательно приветствовал меня полковник.

— Здравствуйте. С кем имею честь?

После моего вопроса собеседник с легкой полуулыбкой вздернул брови, похоже я сумел его удивить. Судя по блеску глаз он, как и Варвара, может отделять правду ото лжи, так что мой вопрос его совершенно не задел.

— Полковник граф Николай Зубов, временно исполняющий дела начальника штаба Отдельного корпуса жандармов.

В ответ я продемонстрировал вежливый полупоклон.

— Владимир Искандерович, я получил относительно вас строжайшие инструкции, к которым приложила руку небезызвестная вам Варвара Александровна. С вами категорически запрещено проводить процедуру ментального допроса, как бы мне не хотелось пойти по этому самому простому пути. При этом ситуация сложилась, сами понимаете, из ряда вон… Требующая строгих мер и быстрой реакции. К произошедшему сегодня ночью обращено пристальное внимание министра внутренних дел, шефа Отдельного корпуса жандармов, а также главы Третьего отделения, что означает внимание и самого государя. Мне же, чтобы оправдать возложенное доверие, необходимо разобраться в сложившейся здесь ситуации, для чего требуется получить от вас наиболее полную информацию по случившемуся. Поэтому мы с вами здесь надолго, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Чай, кофе, легкий завтрак?

— Надолго — это в каком смысле? До вечера справимся?

Полковник вдруг расхохотался, покачав головой.

— Вы большой оптимист, Владимир Искандерович. Впрочем, юность — прекрасная пора, все мы там были. Давайте объясню: ваша вечерняя прогулка обнаружила настоящий гнойный нарыв в самом центре южного пояса безопасности империи, столица сейчас стоит буквально на ушах. Летят погоны и ломаются судьбы, перетряхиваются ведомства, возводятся виселицы, каторги и тюрьмы готовы принимать новых гостей. Но это все последствия, моя же задача — найти причину. Город полностью закрыт на выезд, и сейчас мне нужен не только каждый, кто участвовал в посещенном вами ночью мероприятии. Мне нужны абсолютно все, кто имел хоть малое к нему отношение. И ни один из них от меня не уйдет, даже в смерти сбежать не получится — после обеда в городе будет особая экспедиция из некромантов. Так что, учитывая важность задачи, до вечера мы с вами только с общей картиной произошедшего в стенах здания хорошо если определимся. Так что может быть все-таки начнем с кофе?

— Вы свободны, Владимир Искандерович.

— Что?

— От лица ведомства благодарю вас за оказанное содействие, мы с вами закончили.

Сидя на диване с чашкой остывшего чая, я бессмысленным взглядом пялился в стену и не мог найти в себе сил подняться. Стоило только услышать, что все закончилось, из меня словно стержень вынули, так что сразу накатила тяжелая лень и полное безразличие.

— Владимир Искандерович?

Сморгнув, возвращаясь из отрешенного состояния в реальность, я посмотрел на одного из следователей, который последние сутки от меня почти не отходил.