Забегая вперёд, скажу, что получилось так, что первым оппонентом моей, уже докторской диссертации, оказался не кто иной, а именно академик РАО Г.Н. Волков.

И ещё одно отступление. Конечно же, я тогда вступил в дискуссию с Ю.П. Сокольниковым, движимый интуицией, нежели аксиоматичным знанием и безусловным пониманием всей глубины поставленного вопроса. Это сейчас я, вспоминая фрагмент известного отечественного фильма «Семнадцать мгновений весны» режиссёра Т.М. Лиозновой о поучительной реплике Мюллера на фразы Штирлица … «действия и поступки», что действия и поступки – это одно и то же.

В настоящее время я привожу студентам этот эпизод, иллюстрируя как раз для того, чтобы показать не только взаимосвязь между этими терминами, но и существенную разницу в их значении.

Вот и тогда, послушав мои аргументы, со снисходительной улыбкой, Юрген Петрович, вдруг прозрел и начал увлечённо размышлять вслух о том, что философско-методологическое не единство и даже полное отсутствие связи, есть не что иное, как изначальная форма связи, а единство – высшая форма взаимосвязи.

В конце концов, мы дошли в своих размышлениях до новой, критериально-уровневой системе оценке нравственно-эстетической воспитанности у испытуемых. Гармоничные и энгармоничные, перекрёстные связи между нравственной и эстетической воспитанностью, в совокупности, составили 9 форм взаимосвязи.

Разработка собственной системы критериально-уровневого аппарата диагностики и монторинга экспериментальной работы составила определённую новизну. Впоследствии нашей методикой воспользовались многие педагоги-исследователи из научной школы Ю.П. Сокольникова, да и по настоящее время наша диагностическая методика остаётся востребованной у моих аспирантов, магистрантов бакалавров и учителей-исследователей.

Другим аспектом моей диссертационной работы, наряду с системным подходом, проповедуемым Ю.П. Сокольниковым, стал деятельностный подход, заявленный в теме диссертации «Взаимосвязь и единство нравственного и эстетического воспитания в деятельности детского разновозрастного художественного коллектива». И что вполне логично, так как опытно-экспериментальную работу я проводил в детских, самодеятельных и школьных ансамблях и оркестрах.

Музыкально-творческая деятельность ребят была пронизана эстетизацией, и в то же время способствовала в специфическом детском коллективе – оркестре игры на элементарных музыкальных инструментах, или фольклорном ансамбле, – воспитывать чувства общей заботы и личной ответственности, а в исполнении музыкальных произведений (фольклорных бытовых сцен) представлять «нравственное зерно», закодированное в музыке, фольклоре.

В диссертационной работе я основной акцент делал на установление в оркестре атмосферы творчества и ролевого соответствия оркестрантов. Особенностью организации коллективного творческого музицирования было то, что «капельмейстерами» выступали наиболее одарённые в музыкально-педагогическом отношении ребята, порой гораздо младше своих «музыкантов-оркестрантов», не обладающих не только природными музыкальными способностями, но и хорошими, если не сказать, уникальными организационно-методическими навыками.

Надо сказать, что они пользовались непререкаемым авторитетом среди ребят оркестра, иногда заменяя взрослого руководителя оркестра в репетиционной работе по разучиванию оркестровых партий. Они умудрялись буквально за 5 минут научить точному метро-темпо-ритмичному исполнению на том или ином музыкальном инструменте. Кроме того, весь ход занятий в оркестре был пронизан творческой деятельностью. И не только музыкальной.

Так, освоив правила ролевого соответствия, оркестранты постигали тонкости духовно-нравственных отношений, взаимовыручки, внимательного и доброжелательного взаимодействия с оркестрантами и слушателями выступлений оркестра. Особую роль в этом играл грамотно, т.е. педагогически обоснованный, организуемый процесс подготовки к концертным выступлениям.

И здесь пора поговорить о разновозрастности оркестрантов в наших детских художественных коллективах. Организуя детские оркестры, мы намеренно не ограничивали возрастными рамками его участников. Подобно тому, что в реальной жизни дети взимодействуют и со взрослыми, и со сверстниками, и со старшими, и с младшими, мы полагали, что в такой атмосфере воспитание прекрасно-добрых основ у оркестрантов-воспитанников будет происходить естественно, т.е. не заорганизовано взрослыми, как это приходится наблюдать в школе, где ребята распределены по одновозрастным классам.

Казалось бы, в одновозрастных детских объединениях проще осуществлять воспитательную работу с учётом возрастных особенностей. Это известно ещё из студенческого курса возрастной и педагогической психологии. Да, с позиций классической педа-гогики (Я.А. Коменский), возрастной психологии (Л.С. Выготский) достаточно обоснован принцип учёта возрастных и индивидуальных особенностей развития обучающихся.

Но наш опыт работы в детских творческих разновозрастных художественных коллективах показал и другую закономерность в разностороннем развитии школьников. В оркестре коллективное музицирование ребят-оркестрантов «раздвигало рамки» возрастных ограничений. Этому не в малой степени способствовала сама музыкально-творческая деятельность ребят-оркестрантов. И вот почему.

В творческой деятельности налаживалось органическое, почти семейное взаимодействие ребят постарше со своими младшими партнёрами по той или иной оркестровой партии. Происходил естественный процесс сотворчества, при котором дети и подростки добивались «слаживания» в игре на инструменте определённой оркестровой партии, «по-братски» делились маленькими секретами, например, метро-ритмической техники.

Бывало так, что «малыши» быстрее схватывали тот или иной технологический приём исполнения на музыкальном инструменте, и как маленький учитель, по-свойски» растолковывал более старшим оркестрантам как нужно играть и «с рук» показывал технику игры на инструменте. При этом старшие не обижались и не завидовали более способным в музыкальном отношении «малышам».