Алексей Львович обнадёживал меня своим деловым предложением выйти из этой, довольно затруднительной ситуации, следующим образом, а именно – написанием совместной моно-графии, в которой 1-2 главы будут его, а остальные 2-3 главы – мои. Мне польстило то, что для меня представляется уникальная возможность публиковаться в соавторстве с известным учёным. Это обстоятельство развеяло все мои сомнения насчёт реальности предложенного мне проекта. Поэтому мною предложение А.Л. Гройсмана было с благодарностью принято.

И лишь по возвращении из столицы домой в Глазов, я осознал всю неподъёмность задуманного нами «предприятия». Но я также вполне сознательно пошёл «Va Bank». Да сама тема будущей диссертации : «Адаптивность и креативность в становлении творческой личности учителя», которую я предложил и получил от А.Л. Гройсмана немедленное «добро», настраивала меня на «дерзайн», т.е. желание доказать и в первую очередь самому себе, (так как Алексей Львович в моих способностях и мобильности и не сомневался), что «небываемое – бывает!» (Пётр Первый), что «невозможное – возможно».

Я с головой ушёл в работу над диссертацией по психологии творчества, не теряя, при этом, «голову» насчёт продвижения к защите в диссертационном совете ЧГПУ им. И.Я. Яковлева в Чувашии. Хотя там дела шли «не шатко, не валко». Но эта, вялотекущаяся бюрократическая возня и затянувшаяся пауза с постановкой меня в очередь на защиту, необходимости новых, нужных публикаций и т.д. были и мне, так сказать, «на руку».

Буквально за месяц я подготовил рукопись монографии, просмотрев которую А.Л. Гройсман, вдруг мудро заметил, с такой работой мне не нужно «прятаться за спину мэтра, так как рукопись диссертации заслуживает того, чтобы при публикации монографии в титуле значилась лишь одна моя фамилия. Это ещё более вдохновило меня «на подвиги» я, крутнувшись», буквально через месяц опубликовал свою монографию и повёз её в Москву, получив её сигнальный типографский экземпляр.

Дальше события развивались и стремительно, и стихийно-импровизационно. В поезде я вдруг услышал звонок по телефону и, спросонья, сперва не понял, что со мной говорит Гройсман. А он, как всегда, буднично, деловито и солидно, как и положено профессору, сообщил мне, что он решил вопрос с моей защитой, которая назначена и состоится послезавтра, т.е. по приезду меня в Москву. Защита будет проходить в одном из зданий-высоток на Калининском проспекте в офисе депутатов Государственной Думы, в диссертационном совете под председательством Героя социалистического труда, академика А.С. Панфилова, сопредседателя А.Л. Гройсмана и ведущих психологов Москвы, Санкт-Петербурга и зарубежья.

В Москве у меня был один день и ночь, чтобы подготовить всё необходимые сопроводительные документы, сам научный доклад, плакаты с наглядностью: графы, диаграммы и т.д. На испуг времени не было.

Испуг меня охватил на следующее утро, когда я, за три часа до назначенного времени заседания диссертационного совета «прикатил на метро» на Калининский проспект. Хоть я и бывал на солидных форумах, симпозиумах, заседаниях президиума академии педагогических и социальных наук (АПСН), встречался с известнейшими педагогами-новаторами в Доме Учителя, Дому учёных и т.д., но здесь на Калининском проспекте, с вдруг показавшимися мне огромными, величественными Домами – раскрытыми Книгами, я почувствовал себя очень неуютно.

Но бывает же такое! Не решаясь двинуться с места, обуреваемый нагромождающимися мыслями-страхами об авантюрности всей, нашей с Гройсманом, затее, я, не знаю до сих пор – почему, обратил внимание на маленькую церковь и её ярко сияющие и отсвечивающие мне в глаза золотые купола-маковки.

Я невольно поймал себя на мысли, что вот оно спасение от всех жизненных тревог и несчастий. Потихоньку я поднялся по ступеням довольно высокого портика перед входом в средне-вековой постройки церкви-«свечечки», зашёл внутрь, предварительно троекратно перекрестившись и оцепенел от удивительной красоты и благодати вокруг.

Пробыл я в церквушке совсем недолго, но выйдя из неё на свет Божий, почувствовал прилив сил и уверенности, душевного спокойствия и настроя на счастливый исход дела. Совершая неспешное движение по проспекту, мысленно я «прокручивал» предстоящее судьбоносное для меня мероприятие.

На подходе к высотному зданию – «раскрытой книжке» с огромным крутящимся глобусом в самом конце Калининского проспекта я встретил идущего мне навстречу моего шефа – А.Л. Гройсмана. Его вид излучал деловитость и сдержанный оптимизм. Это ещё более успокоило меня. Мой настрой на защиту перерастал в уверенность и предельную собранность.

Защита моей международной докторской диссертации прошла успешно, «как по нотам». Особый интерес у членов диссертационного совета вызвала моя монография, которую я выложил на выставку вместе с журналами и сборниками с публикациями моих статей. И что любопытно, маститые учёные психологи, во время моей защиты просматривали именно приложение вв монографии с методиками диагностики креативности и иллюстративные иллюстративно-графические матери-алы.

После защиты многие из них хотели заполучить мою книгу, но Алексей Львович прибрал к себе единственный сигнальный экземпляр моей монографии, сопроводив своё решение тем, что диагностические методики в монографии – это наши, ним совместные эксклюзивные разработки.