Гастан меняется в лице.

– Ты о чем?

– Потренируешь меня, балда?
– говорю я уже обычным тоном, - А то сейчас на полигонах мне достается.

– А… Нет, боюсь, не смогу.

Он легким движением отставляет меня чуть в сторону. Неловкость нашей встречи озадачивает.

– Ой, ты наверное, куда-то спешишь. Я тебя задерживаю?
– догадываюсь я. Холодность возлюбленного меня расстраивает, но я помню, что он только что получил какое-то важное задание. Все-таки я не должна отвлекать его от службы.

Отстраняюсь и теперь замечаю, что Гастан немного изменился. Что-то в манерах, выправке, и новая форма… Он ловит мой взгляд и поясняет:

– Я теперь при штабе. Тоже перевели, с повышением, - он снова улыбается, скромно, словно думает, что не заслуживает этого.

– Поздравляю… - я все еще не могу оторвать взгляда от блестящих декоративных пуговиц на его куртке и аккуратно прошитых золотом погонов, - Это… это же здорово! Я так рада за тебя.

– Да. Так что я уже отошел от этих всех дел с броней. Можно, конечно, с свободное время попробовать, но, сама понимаешь, со свободным временем сейчас не очень.

– Понимаю…

– Эй, ты чего?
– он двумя пальцами подцепляет кончик моего подбородка, заставляет посмотреть ему в глаза, - Не вешай нос. Все по-прежнему. Надо просто немного потерпеть. Мы оба должны обустроиться на новых местах. Да ведь?

– Да, но…

– К тому же, ты склонна преувеличивать. Все у тебя отлично получается, я уверен.

– Мы не будем видеться?

– Будем, конечно, - усмехается он, в его глазах вспыхивает такая знакомая и родная искорка иронии, - Должна же ты, наконец, мне рассказать про свои приключения.

– Готовься слушать, - улыбаюсь я в ответ.

Гастан склоняется и нежно целует меня в губы, а я думаю, что все мои приключения стоили того, чтобы в итоге оказаться здесь и сейчас.

– Мне пора, - говорит он, - завтра найду тебя на твоем новом наряде.

Он отпускает меня, одергивает манжеты и, подмигнув, покидает помещение.

– Тогда мне не терпится его получить, - запоздало отвечаю ему вслед.

Когда двери за ним закрываются, я в гораздо более приподнятом настроении приступаю к исполнению своего наказания.

Но на следующий день мне не достается наряд и вообще не выпадает ни одной свободной минуты. Аммирин гоняет нас на стрелковом полигоне до потери пульса.

– С этого дня тренировки здесь и на трассе препятствий входят в ежедневную программу, - объявляет она, обходя строй, пока каждая из нас отстреливает виртуальные мишени, - и уважительная причина, по которой вы можете не явиться сюда только одна. Какая, Ви?

– Собственные похороны, - бодро рапортует та.

– Верно, - Амми подходит ко мне так близко, что я ощущаю ее дыхание на своем ухе. Смотрит пристально, - Понятно, Илина?

– Так точно, - отвечаю я, выпуская залп огня по мишени.

От напряжения уже рябит в глазах. Как только они отказываются видеть, нас отправляют на прохождения трассы.

И так изо дня в день. Каждый вечер я засыпаю без задних ног и, положа руку на сердце, в этой круговерти сама редко вспоминаю про Гастана. За минувший месяц мы встретились только раз, в обеденный перерыв. Вернее, обед мне пришлось пропустить. Гастан вызвал меня по комму в штабной сектор, мы прогулялись по его серым улицам, пересказывая друг другу все, что с нами случилось за прошедший месяц. Он был все таким же иронично-сдержанным, неохотно слушал мои восторги по поводу его нового назначения. Говорил, что не считает это своей заслугой, просто так получилось. Я же взахлеб рассказывала о событиях минувших своих дней. Он слушал и утешал. Но никакой речи о том, чтобы остаться наедине, конечно же и быть не могло. Гастан, как всегда был прав, вначале нам нужно освоиться на новых местах.

Сны мне тоже больше не снились. И я радовалась: даже в самой плохой ситуации есть свои плюсы.

Наряды я отбывала теперь по очередности. Последний, дежурство на кухне, заканчивался поздно. Мой напарник из соседнего взвода, Левх, весь день был в приподнятом расположении духа, несмотря на то, что любил врубить по транслятору новостной канал и наслаждаться нагнетающей атмосферой репортажей. Сегодня особенно часто мелькали сообщения про пограничные конфликты с Мимасом, способные любому испортить и аппетит, и настроение. Я старалась не слушать, заткнув уши музыкой.

После вечернего приема пищи, расставляя вымытую посуду в боксы, краем глаза замечаю, как Левх возится в дальнем углу кухни, намешивая что-то в только что отчищенной кастрюле.

Мне спину аж сводит от усталости, и потому на меня накатывает раздражение, что Левх добавил нам работы. Подхожу, чтобы высказать ему.

– Ты что это делаешь?

– Дембельский пирог, - невозмутимо отвечает напарник, ссыпая в кастрюлю все, что осталось в холодильниках. Уж на что, но на пирог эта смесь явно не походила, - Мик завтра все, домой к отцу и матери. Надо уважить старшого.